Их снедала алчность — они хватали толстые белые клубни, вытирали с них землю об одежду, словно это были яблоки, и пожирали сырыми, с радостью прожевывая вяжущую белую мякоть.

К Хэлу подошел доктор Рейнольдс.

— Что ж, сэр, большое облегчение снова оказаться в порту. На борту уже двадцать шесть случаев цинги, но до отплытия все больные выздоровеют. Это чудо и загадка, однако воздух суши излечивает даже самые тяжелые случаи — людей, которые потеряли зубы и слишком слабы, чтобы держаться на ногах. — Он протянул Хэлу спелое яблоко. — Взял из покупок мистера Уэлша.

Хэл откусил от яблока и закрыл глаза от удовольствия.

— Пища богов, — сказал он. Сок заполнил его рот и, как сладкое масло, потек в горло. — Мой отец говорил, что цингу вызывает отсутствие свежей пищи, — сказал он врачу и откусил большой кусок.

Доктор Рейнольдс с сожалением улыбнулся.

— Ну, капитан, не в обиду вашему безупречному батюшке будь сказано — весь мир знает, что он был великим человеком, — но сухари и соленая свинина — отличная пища для любого моряка. — Доктор Рейнольдс умудренно покачал головой. — Иногда приходится слышать самые удивительные теории от людей, не сведущих в медицине, однако болезнь вызывает морской воздух и ничто иное.

— Как мои сыновья, доктор? — спросил Хэл, искусно меняя тему.

— Томас — здоровое молодое животное, и, к счастью, почти не пострадал. Рана неглубока, я зашил ее кишками, и она очень быстро заживет, если, конечно, не воспалится.

— А Гай?

— Я уложил его на койку в вашей каюте. Его легкие были заполнены морской водой, и иногда это порождает болезненный выпот. Но, думаю, через несколько дней последствия его ныряния пройдут.

— Благодарю вас, доктор.

На палубе вдруг возникло какое-то смятение.

Аболи схватил за плечо одного из готтентотских мальчишек, поднимавшегося по лестнице с корзиной фруктов.

— Эй, красивый мальчик! — сказал он. — Да мальчик ли ты?

У его жертвы было лицо сердечком, безупречная золотистая кожа и раскосые азиатские глаза. Действия Аболи вызвали поток произнесенных высоким голосом оскорблений на необычном щелкающем языке, мальчик вырывался из больших рук Аболи. Аболи со смехом сорвал с его головы шляпу, и на плечи мальчишки упала копна густых черных волос.

Аболи одной рукой поднял отбивающуюся жертву в воздух, а другой сдернул ее шаровары до колен.

Экипаж радостно завопил, увидев полный желтый зад и полные бедра, между которыми размещался темный треугольник — признак явной женственности.

Вися высоко в воздухе, девушка кулаками била Аболи по лысой голове, а когда это не помогло, впилась ему в глаза длинными острыми ногтями, отчаянно пинаясь при этом.

Аболи подошел к борту и выбросил девушку за него легко, словно бродячего котенка. Товарищи втащили ее в лодку и привели в порядок ее одежду. Девушка — с нее потоками текла вода — выкрикивала оскорбления смотревшим на нее с борта морякам.

Хэл отвернулся, чтобы скрыть улыбку, и прошел туда, где у грот-мачты в окружении близких стоял мистер Битти; вся семья смотрела на берег и оживленно обсуждала новую землю. Хэл приподнял перед женщинами шляпу, и миссис Битти расплылась в довольной улыбке.

Каролина, напротив, избегала смотреть ему в глаза. Так повелось с той ночи в пороховом погребе.