Вана отличали высокий рост и красота, характерные как для ван Людвигов, так и для Хардеманов. Но гены последних все таки превалировали. Ван унаследовал и черты лица, и светло синие глаза матери.

С первого взгляда чувствовалось, что молодые нежно любят друг друга.

– Даже я многих не знаю, – жаловалась Бетси Анджело. Она и виконт Невилл потягивали шампанское. – Я не могу представить Джорджа.

– Зато собрались все, – отвечал Анджело. – Почти все.

Действительно, народу собралось много: дети обеих семей, восьмидесятипятилетняя Дженни Перино, улыбающийся Макс ван Людвиг и его миловидная жена, элегантные князь и княгиня Алехины, великолепная Алисия Гринуолд Хардеман и Билл Адаме, Генри Моррис с семьей, Аманда Финч, Марк Линсикомб, Диц фон Кайзерлинг, Кейджо Шигето, Тошико. их дети, веселый Том Мэйсон, Александра Маккуллоу, синьор Джованни Диконстанцо и еще несколько представителей местной итальянской общины, сделавшие невесте крупные денежные подарки, соседи, друзья, одноклассники Энн.

– Славу Богу, что не все, – кивнула Бетси. – Знаешь, пожалуй, впервые я испытываю к отцу человеческие чувства. Это же надо, тюрьма! Я думаю, Анджело, даже ты не желал ему такого конца.

– Он же пытался...

– Да. Я знаю. Но все таки.

– Он собирается признать себя виновным. Так что, скорее всего, получит небольшой срок. Шесть, семь, восемь лет, и он выйдет на свободу.

Бетси оглядела веселящихся гостей.

– Зря я упомянула его. Не хочу о нем думать. – Квартет заиграл танцевальную мелодию.

– Потанцуй, чтобы отвлечься, – предложил Анджело. – Не зря же я сооружал танцплощадку.

Ярко светило заходящее солнце. Дул легкий, теплый ветерок. Ван танцевал со своей молодой женой. Потом пришла очередь Анджело потанцевать с новобрачной.

– Спасибо тебе, папа, – прошептала она с влажными от слез глазами. – За все. Большое тебе спасибо.

– И тебе спасибо, – также шепотом ответил он. – Я очень тобой горжусь. Сама видишь, жизнь хороша... если живешь по совести.