Мужчина в галстуке Итонского университета кивнул.

— Маркус? Кристофер?

Еще двое присутствующих кивнули.

— Полковник?

— Уж я точно выполню свой долг, — отозвался мужчина в галстуке гвардейских парашютно-десантных войск.

— Малькольм?

Нервный мужчина, помедлив, ответил:

— Думаю, да.

— Доктор?

Мужчина, на чьем галстуке красовался кадуцей, произнес ровным голосом:

— Мы с сэром Лоуренсом определили лучших специалистов в стране и передали их личные дела команде Джеймса, для изучения после проведения начальных переговоров.

— Что за начальные переговоры?

— Одна из адвокатских контор согласилась выполнить просьбу, как принято, полностью на свое усмотрение.

— Все кандидаты уже находятся под наблюдением, — в первый раз за все время подал голос Монк.

— Хорошо, — отозвался выпускник Кембриджа. — Мы не хотим, чтобы кто-нибудь из них оказался на конференции, проходящей на другом континенте, в тот момент, когда он нам понадобится.

Три

— Ты очень беспокойно спал сегодня ночью, — заметила Кэсси Мотрэм, когда ее муж появился в кухне к завтраку. Джон Мотрэм поплотнее завернулся в домашний халат и вскарабкался на один из новых барных стульев, которые Кэсси приобрела «для комплекта» к недавно установленной барной стойке. Джону слегка не хватало роста, чтобы проделать это с легкостью, что только усилило его раздражение.

— Я чувствую себя персонажем американского фильма, — пожаловался он. — Ради бога, чем были плохи обычные стол и стулья?

— Надо идти в ногу со временем, — хладнокровно отмела его жалобу Кэсси. — И все-таки, может быть, расскажешь?

— Кошмары снились.

— Хм… Что-то слишком часто тебе стали сниться кошмары. Что тебя тревожит?

Ее муж покосился в сторону, словно решая, стоит ли выкладывать начистоту, затем сказал:

— Подозреваю, что в следующем году мне не дадут гранты на научные исследования по истории.

— Погоди, тебе же их давали каждый год! С чего бы сейчас им менять свою политику? Или они, как и все в стране, используют ограничение государственного кредитования как оправдание?

— Ну, не совсем так. Просто в университете назревают перемены, — сказал Джон. — Стипендии уходят в прошлое. Получение знаний больше не котируется в «коридорах власти» — должен быть «конечный продукт», то, что руководство могло бы запатентовать и продать. Всем твоим действиям должно быть экономическое обоснование.

— А изучение эпидемий чумы четырнадцатого века не отвечает этим требованиям… — грустно подытожила Кэсси.

— Они и сами не выразились бы точнее, — кивнул Джон. — Хотя, конечно, они выразились не так — предпочли ходить вокруг да около, пользуясь тем забавным языком, на котором говорят в наши дни… Надо «двигаться вперед» и «совершать упреждающие шаги по налаживанию деловых контактов», поскольку мы «стоим на пороге двадцать первого века». И откуда они только набрались этой ерунды?

— Такие люди везде есть, — сочувственно сказала Кэсси. — На днях в «Женском институте» выступала одна женщина, на тему детоксикации организма, как она это назвала. Я спросила у нее, какие токсины она намерена удалять, и она высокомерно поинтересовалась, являюсь ли я профессиональным диетологом.