|
Но затем она обратила внимание, что кривая три была на верхней границе нормы. Это означало, что у Виктора была склонность к истерии, что он постоянно искал заботы и внимания. Это никак не совпадало с реальным поведением сына. – Как ты думаешь, он серьезно отнесся к этому тесту? – спросила Маша у Джин. – Абсолютно, – ответила та. – Ну что ж, в принципе я должна быть довольна этими результатами, – сказала Маша, собрав бумаги в стопку и подравнивая их края о стол. – Я тоже так думаю, – улыбнулась Джин. Маша скрепила бумаги, затем положила их в портфель. – Хотя и Вехслер, и ММПИ немного за пределами нормы. Мне бы хотелось, чтобы они были в абсолютной норме. Кстати, что Виктор сказал по поводу этой картинки ТАТ, где человек стоит, подняв руку, рядом с ребенком? – Виктор ответил, что он читает лекцию. – Мужчина или ребенок? – Мужчина, разумеется. – Какое-либо проявление враждебности? – Абсолютно никакого. – Тогда почему у него рука занесена? – Потому что человек говорит о теннисе. Он показывает мальчику правильную подачу. – Теннис? Виктор-младший никогда не играл в теннис. ~~ Въехав на территорию «Кимеры», Виктор обратил внимание, что снег, выпавший накануне ночью, растаял. Было по-прежнему облачно, но температура воздуха уже поднялась. Он припарковал машину на обычном месте. Однако, вместо того чтобы проследовать в административное здание, он, прихватив с переднего сиденья коричневый бумажный пакет, сразу направился в лабораторию. – У меня тут сверхсрочная работа для тебя, – сказал он лаборанту Роберту Граймсу. Роберт был болезненно худой мужчина. Воротнички на его рубашках всегда были ему велики, что еще больше подчеркивало худобу. В его глазах навыкате проглядывалось выражение постоянного удивления. Виктор вытащил пробирки с замороженной кровью Виктора-младшего, а затем сосуды с тканями мозга умерших детей. – Мне нужны хромосомные исследования этих образцов. Роберт взял пробирки с кровью, потряс их, затем посмотрел ткани мозга. – Вы хотите, чтобы я занялся этим немедленно? – Именно так. Я хочу, чтобы исследование было проведено как можно быстрее. Кроме того, необходимо, чтобы ты произвел стандартное прокрашивание образцов. – Тогда мне придется отложить работу по маточной имплантации, – предупредил Роберт. – Я разрешаю. Выйдя из лаборатории, Виктор направился в соседнее здание, в котором находился центральный компьютер. Оно располагалось в центре внутреннего двора. Место было выбрано идеально, учитывая, что из здания легко было пройти во все другие помещения. Основной офис находился на первом этаже, и Виктору не составило труда найти Луиса Каспвича. Он руководил несколькими техниками, которые устраняли какие-то неполадки в компьютере. Огромная машина была открыта. Казалось, ей делают хирургическую операцию. – У вас есть какая-нибудь информация для меня? – спросил Виктор. Луис кивнул. Дав указание техникам продолжать работу без него, он повел Виктора в своей кабинет. Там он достал блокнот с компьютерными протоколами. – Я понял, почему вы не могли вызвать эти файлы на свой терминал, – сказал он, листая страницы. – Почему? Не найдя того, что искал, Луис выпрямился и обвел глазами кабинет. Наконец он обнаружил нужную страницу у себя на столе. – Вы не могли найти файлы «Малыш Хоббс» и «Малыш Мюррей», потому что они были стерты 18 ноября, – сказал Луис, помахав листком перед носом Виктора. – Стерты? – Боюсь, что да. Это компьютерный протокол за 18 ноября, и он совершенно ясно показывает, что файлы были стерты. – Странно. |
