Она не плакала, но глаза у нее горели и припухли, кожу на лице стянуло.
Джейси аккуратно сложила коробки и села в грузовик Джейка. Она возьмет его себе. Еще она возьмет несколько книг, несколько альбомов с фотографиями и письма, которые уже убрала в сумочку.
Когда она повернула к дому Йэна, ее охватило рвущее душу чувство потери — она еще не могла считать его дом своим, но, может быть, со временем это пройдет. С понедельника снова начнутся занятия в школе. Она лично обойдет семьи своих учеников, и первыми в этом списке значатся Шифлеты.
На какое-то время мысли о работе помогли ей не думать о Джейке, спрятаться от сомнений и сожалений.
Она не ожидала встретить Йэна раньше обеденного времени, но, приехав, обнаружила в загоне на заднем дворе овец с кудрявыми ягнятами, а Йэн вел лошадь в конюшню. Верные псы сидели высунув язык, словно часовые, ожидавшие приказа.
Джейси заколебалась, раздираемая надвое желанием избежать встречи с Йэном и потребностью быть с ним рядом. В конце концов она глубоко вздохнула и начала пробираться между овцами.
Браня нервную лошадь, Йэн возился с застежкой подпруги.
— Одна из твоих дикарок? — спросила Джейси. Эта тема казалась ей безопасной.
Он посмотрел на нее, но поля шляпы скрывали лицо.
— Да, — ответил он. — Их ловят в буше. Я покупаю и приучаю их не бояться овец и коров.
Джейси в отчаянии закусила губу. Ей хотелось быть к Йэну ближе, но она боялась, так боялась! Никто на свете не может ранить ее сильнее, чем он, и открыться ему — все равно что подставить грудь под удар меча.
Йэн снял с лошади седло и повесил его на дверцу денника. Потом стал снимать уздечку — шляпа по-прежнему не давала разглядеть его лицо — и только тогда заговорил снова:
— Джейси, тебе удалось что-нибудь сделать в доме Джейка?
Джейси подошла немного ближе и присела на тюк сена. Странно, подумала она, я нисколько не теряюсь с ним в постели, но при свете для чувствую себя так неуверенно. Хотя, с другой стороны, обнажать тело — вовсе не то же самое, что обнажать душу.
— Там было не так много вещей, — ответила она, сплетая пальцы рук. — Когда видишь, как быстро заполняется оставшееся после человека место, становится грустно.
Йэн не приближался к ней, возможно чувствуя ее состояние. Он сдвинул шляпу на затылок, прислонился к столбу опоры и скрестил руки на груди. Довольно долго он пристально смотрел на Джейси, а когда заговорил, голос его звучал хрипло:
— Джейк был хорошим человеком. Он оставил после себя очень многое, что будет напоминать о нем.
Джейси почувствовала спазм в горле, к глазам подступили жгучие слезы.
— Что, например? Несколько акров земли, письма и бумаги…
Йэн подошел к Джейси и, сев перед ней на корточки, взял за подбородок и заставил посмотреть на себя.
— Например, тебя, — сказал он. Потом махнул рукой в сторону своего дома. — Или мальчика, который всегда будет помнить, как он научил его ловить лягушек, а потом отпускать их на волю. Множество людей, гордящихся тем, что могли называть себя его товарищами. Вот что оставил после себя Джейк.
Джейси подалась вперед, уткнулась в сильное плечо Йэн и разрыдалась.
— Я думала, что все уже позади! — проговорила она сквозь слезы.
Йэн гладил ее по спине, сначала осторожно, а потом почти с облегчением.
— Какое-то время это бывает, девочка, но все проходит. Нам нужно просто ждать.
Выплакавшись, она подняла на Йэна покрасневшие, распухшие глаза.
— Почему ты на мне женился, Йэн? Для того, чтобы быть уверенным, что я не поставлю забор на пути твоих овец к воде?
Он замер только на долю секунды, но и этого было Джейси достаточно, чтобы понять, что она попала в точку. |