Ко мне «с дружеским визитом» заявились семь человек моих учеников, теперь, наверно, уже бывших. Я отвела мальчишек в большую комнату, традиционно выполнявшую в моем доме роль гостиной, и, поручив им выдвинуть на середину большой обеденный стол орехового дерева, доставшийся мне от деда (этот стол Павел точно не получит!) и застелить его льняной скатертью, отправилась на кухню в сопровождении девчонок варить картошку.

Квартира наполнилась шумом, суетой и молодостью.

– Татьянсанна, а когда вы к нам вернетесь?

– А Нонна Михайловна сказала, что вам ищут замену…

Я им рассказала, что скорее всего меня уволят, что я и сама «устала-болею», но что очень их люблю и, может, когда-нибудь вернусь к ним. А пока им дадут другого хорошего учителя.

Они не хотят, чтобы я уходила. Трогательные, милые дети. Именно из-за этих глаз я и работаю в школе, потому что на другой работе этого нет. Я, естественно, буду скучать по ним, но точно уверена, что когда-нибудь снова войду в класс, на сей раз другой школы, и, улыбнувшись, скажу: «Good morning, children! My name is Tatyana. I’m your new teacher».

Когда мои юные друзья ушли, я, прибираясь, снова предалась невеселым думам. Не случись того, что случилось, лет через пятнадцать и у меня был бы уже такой вот ребенок-подросток, со своими проблемами переходного возраста, первыми влюбленностями… Я думаю, что была бы хорошей матерью и мы бы легко ладили. Не зря же я нахожу общий язык со всеми своими учениками. Я вспомнила, как попала в лицей. В общем-то я и не предполагала быть учительницей… Толком не знала, куда податься, и понемногу занималась наукой и переводами. После окончания университета поступила в аспирантуру. А потом умерла мама.

Отца своего я не помню, мама рассказывала, что он был геологом и погиб в экспедиции, но, кажется, я в это никогда не верила, даже когда была совсем маленькой. Дедушка умер, когда я училась в десятом классе, а бабушка пережила его всего на год. Так и остались мы с мамой вдвоем в дедовской квартире. Материальных трудностей у нас не было – мама прекрасно знала финский язык и неплохо зарабатывала переводами.

Смерть мамы была неожиданной. Последние недели она страшно страдала и умерла у меня на руках. Я растерялась. Забросила учебу, перестала общаться с друзьями. А потом совершенно случайно позвонила мамина давняя подруга и предложила работу. Я устроилась в лицей – вдруг очень захотелось общения, захотелось быть кому-то нужной. Сначала я, правда, несколько тушевалась в непривычной для себя роли педагога, но потом внезапно осознала, что, несмотря на всю свою застенчивость, мне нравится работать с детьми, что это мое.

Пробуждение оказалось нерадостным. За окном – по-прежнему пасмурно, серые тучи тяжело нависают над городом, медленно падают крупные влажные снежинки, на термометре ноль градусов. Что же поделать, вполне стандартный конец марта, но от вчерашнего счастливого настроения не осталось и следа. Тишину разорвал телефонный звонок. Наверняка это Павел.

– Нюша, радость моя, я посмотрел объявления и уже связался с агентством. Сложностей с разменом нашей с тобой квартиры возникнуть не должно.

Нюшей называет меня исключительно мой бывший супруг. Таня – Танюша-Нюша, несложное словообразование. Я ненавижу это прозвище, и Павлу об этом прекрасно известно.

– Да, Пусенька-Павлусенька, конечно. Только ты, моя радость, не надоедай мне своими звонками каждый день, ладно, Пусенька? Звони, когда будешь иметь возможность предложить что-нибудь конкретное, договорились, зайчик?

Я даже через телефонную трубку почувствовала, как Павел взбесился. Раздались короткие гудки. Моя месть, кажется, особенно хорошо удалась.

Однако звонок бывшего супруга заставил меня задуматься – я неделю валяюсь в кровати, брожу по городу и принимаю гостей, а ведь надо заняться делом.