— Ванная комната сейчас будет готова, миледи! — сказала она с поклоном.

— Милорд просил что-то передать мне, когда уезжал? — тяжело дыша и, пытаясь успокоить сбившееся дыхание, спросила Одри.

— Нет, миледи! — последовал ответ.

За смежной со спальней дверью, что вела в ванную комнату, что-то загромыхало и служанка поспешила туда, проверить, все ли установили, как положено. Пока Одри ждала ее возвращения, лихорадочно приглаживая волосы, выбившиеся из косы, она думала над тем, что произошло между ними с Энтони.

То, чего она так ждала, оказалось совсем не так приятно и сказочно, как это описывалось в тех книгах, которые Одри любила читать. Нет, сам акт не был описан в них, но ощущения героинь, передаваемые в их мыслях авторами, могли вознести на небеса.

То, что испытала Одри, показалось ей грязным и неприятным. Терпеть можно, но никакого божественного блаженства. Но она старалась, понимая, что мужчинам это надо.

«Книги врут!» — решила женщина.

Нет, конечно, поцелуи Энтони, его касания до самого акта любви, вполне устраивали Одри и были даже более чем приятными, но то, что произошло после…

«Стыдно даже вспоминать!» — подумала леди Болтон. Но чтобы Энтони окончательно выкинул из своей головы Мейгрид, ей надо заманивать мужа в супружеское ложе до тех пор, пока она не забеременеет от него. «Мей не посмеет чинить препятствия, если узнает, что я жду ребенка!» — понимала Одри и была права. Она знала свою сестру лучше, чем саму себя. Мей конечно, была своенравна и упряма, а ее живости хватило бы на полк таких, как Одри, но у младшей дочери сэра Джона Грэхема были свои принципы жизни. Мей никогда не разлучит ребенка с отцом.

— Леди Болтон, ванна уже готова! — голос горничной прервал размышления Одри. Она распрямила плечи и шагнула к приоткрытой двери.

«Энтони вернется, и мы поговорим! — сказала она себе. — Эта ночь…я чувствую, что она была особенной для нас обоих! Он не может не понимать таких простых вещей. После сегодняшней ночи он только мой!»

Джейн Льюис следила за сыном, который за этим завтраком был слишком собран и курил больше, чем прежде. Он с утра надел свой лучший прогулочный костюм, гладко выбрил лицо и выглядел как новая монета, но при этом казался несколько хмурым. Солнечная погода так и манила отправиться на прогулку в парк, что и собиралась сделать мадам Джейн, даже узнав, что сегодня сын не сможет сопровождать ее.

— Приказ короля! — только и сказал Гейл в ответ на вопрос матери. Она поняла и не стала мучит сына расспросами, хотя и видела, что Льюису, кажется, совсем не хотелось выполнять то, что ему велел король Виктор.

— Ты слишком хмурый, — заметила она, выпив кофе. Фарфоровая чашечка звонко пропела, опустившись на блюдце. — Посмотри какой солнечный день. Лето — это всегда так прекрасно!

— Жара и мухи! — отмахнулся Гейл и снова затянулся едким дымом. — А по ночам комары!

Джейн рассмеялась.

— Я уверена, что вовсе не мухи и не комары испортили твое настроение!

«И Вы правы, матушка! — подумал Советник. — Еще как правы!» — он и сам пока толком не понимал, что именно послужило причиной его испорченного настроения. Причем, Гейл заметил, что это началось еще после вчерашнего ужина, а если быть точным, после разговора с Их Величеством, королем Виктором.

— Я надеюсь, вечером ты придешь к ужину? — спросила, как бы между прочим, мадам Джейн.

Льюис пожал плечами.

— Я еще сам не знаю, какую программу по увеселению принца Алистера придумал король! У меня есть свой план, — отозвался он.