– Хракс… – вырвалось у Влодека.

– И вот еще, – обратил внимание управленцев другой жандарм, пошевелив ветви живой изгороди, отчего стали заметны сломанные веточки и оборванные листья. – Мы именно так и обнаружили туфлю.

Глеб кивнул и, подступив ближе, подхватил с земли туфельку. Картина становилась все запутаннее.

– Что ж… Теперь мы можем точно сказать, что Клара Новак сбежала до того, как преступник принялся обыскивать дом, – проговорил он медленно. – На туфле нет серого порошка. Но все становится еще запутаннее.

– Да уж… – согласился Вольшек. – Выходит, преступник не попытался ее остановить. Не побоялся, что она потом его выдаст? Вместо этого он спокойно продолжил поиски?

Глеб промолчал. У него было несколько возможных объяснений, но все они ему не нравились.

– Продолжайте осматривать улицу, – велел он жандармам. – Расширьте радиус и осмотрите не только Червону дрогу, но и две соседние улицы в этом направлении. Отмечайте все странности.

– Так точно, – в унисон отозвались жандармы и наконец выбрались из цветов, вызвав расстроенно-гневный возглас у рейяна Войца.

– Скажите, вы что-нибудь видели или слышали в пять или шесть часов утра? – спросил Глеб, вернувшись к старичку.

– Я уже знаю, что Новака убили, но ко мне его убийца не забирался, – прошипел музыкант.

– Подумайте как следует, рейян Войц, – попросил Ковальский. – Это очень важно. Нам нужно как можно скорее разыскать рейну Новак, и ее жизнь, возможно, зависит от вас.

– Я слышал только лай и рычание собаки, – сменив гнев на милость, после нескольких секунд раздумий сказал мужчина. – Но у нас подобное бывает. Я пару раз предлагал жителям написать коллективную жалобу, чтобы все, кто держит собак, не спускали их на ночь с цепей. Порой эти твари носятся по дворам настоящими сворами. Страшно из дому выйти!

– И все? – нетерпеливо перебил Глеб. – Больше ничего? Возможно, вы слышали, как кто-то ломился сквозь вашу изгородь?

– Нет, – еще немного подумав, сказал рейян Войц, недовольно хмурясь. – Я стараюсь не открывать окна без особой нужды. Знаете ли, у меня отменный слух, любой посторонний шум очень мешает мне спать. И этой ночью я спал с закрытыми окнами. Тот же лай услышал лишь потому, что он был достаточно громким.

Ковальский вежливо улыбнулся, поблагодарил и вернулся к коллегам. Взглянув на его разочарованное лицо, Вольшек спросил:

– И что теперь?

Ковальский повертел в руках туфлю, кусая изнутри щеку, а потом решительно велел:

– Вольшек, остаешься здесь, следишь за опросом жителей и осмотром местности. Пусть жандармы особенно тщательно расспрашивают обо всех подозрительных личностях, появлявшихся здесь за последние… пусть будет пара недель. Влодек, я хочу знать все, что известно про Казимира Новака. Похоже, он был не так прост, как нам всем казалось. И еще съезди на вокзал, расспроси гномов. У нас тут не самое популярное место… Меня интересуют те, кого никто не встречал, кто подозрительно себя вел… В общем, ты и сам знаешь.

– Думаешь, это не кто-то местный? – сообразил Влодек.

– Я почти уверен, что опрос жителей покажет, что никто не видел никого подозрительного, – сказал Вольшек. – Если так, то это или свой, не привлекший внимания местных, или чужак, очень старавшийся спрятаться. В любом случае стоит узнать о приезжих, это будет явно быстрее: гномы не слишком любят болтать и всегда отвечают коротко и ясно.