Сзади раздался приказ остановиться. Это был тюремщик. Он вынырнул неожиданно из темноты и несколько минут шептался со стражниками. Задумал ли обуреваемый ненавистью Стрэнг именно здесь разыграть последний акт трагедии? В первый раз с момента выхода из тюрьмы Нель повернулся к капитану Плюму. Каждый из них прочел в лице другого свою мысль. Нель, который был ближе к шептавшемуся конвою, отрицательно покачал головой. Когда совещание кончилось, тюремщик встал между двумя друзьями и взял их за руки. Повернув налево, отряд двинулся размеренным шагом мимо дома. В лесу Натаниэль почувствовал, как пальцы тюремщика то сжимались, то разжимались вокруг его кисти. Повинуясь этой руке, Натаниэль замедлил шаги, и расстояние между ними и передними конвойными увеличилось на полдюжины шагов. Тюремщик шепотом приказал тем, которые шли сзади, отстать немного. Потом таинственные пожатия опять возобновились. Капитан Плюм взглянул на Неля, но лицо товарища ничего не выражало, кроме застывшей решимости. Очевидно, его внимание ничем не было возбуждено и сигналы тюремщика, если это вообще были сигналы, предназначались только для него. Возможность нового приключения даже сейчас, перед лицом смерти, воодушевила капитана Плюма. Он шел затаив дыхание. Странное пожатие опять возобновилось, и у Натаниэля больше не оставалось никаких сомнений относительно их преднамеренности. Было ясно, что тюремщик хотел ему что-то сказать, но не решался. Нат скорее почувствовал, чем понял, что необходимо быть готовым ко всякой случайности.

Скоро тропинка расширилась. Сквозь вершины деревьев стали видны звезды. Впереди идущие стражники были шагах в двадцати. Как далеко были те, которые шли сзади?

Через несколько времени тропинка суживалась, и они снова вошли в гущу леса, полный мрак окутал их. Стражники почти слились с окружающей темнотой. Пальцы тюремщика впились с новой силой в руку Натаниэля, и, наклонив голову, он услыхал быстрый взволнованный шепот.

— Не теряйте надежды. Марион… Бетти…

Тюремщик выпрямился, не докончив. Задние стражники приблизились так, что почти задели их своими ружьями. Заметили ли они что-нибудь подозрительное в поведении тюремщика и пленника? Пальцы, сжимавшие руку Натаниэля, дрожали и так быстро сжимали и разжимали его руку, точно желали предостеречь от опасности. Тюремщик боялся худшего, но его страх был все-таки меньше, чем разочарование капитана Плюма. Что хотел сказать тюремщик? Что он знал относительно Марион и Бетти и почему он так обнадеживающе шепнул их имена? Во всяком случае было ясно одно, что Марион вопреки мрачным предсказаниям ее брата жива. Если б она убила себя, тюремщик не мог бы так соединить ее имя с именем Бетти. Нервы Натаниэля были напряжены до крайности. Он затаил дыхание, чтобы поймать хотя бы самый слабый шепот своего испуганного конвоира. Каждая минута, которая проходила в молчании, увеличивала его отчаяние. Капитан Плюм улучил минуту, когда ему показалось, что стража не может заметить, и наклонился, желая дать понять тюремщику, что ждет его дальнейших слов. Но тюремщик резко его оттолкнул.

Наконец они вышли из леса. Впереди поблескивала спокойная вода Мичиганского озера. На открытом месте сияние звезд было достаточно ярким, и когда Натаниэль посмотрел на Неля, он был поражен происшедшей переменой. Голова молодого человека тяжело свисала на грудь, он весь как-то сгорбился и шел нетвердо. Возможно ли, что присутствие духа, великолепная выдержка покинули Неля? Через сотню шагов они достигли берега, и Натаниэль увидел лодку, которую охранял человек. Они подошли к ней, и тюремщик в первый раз заговорил с ними.

— Один — на нос, другой — на корму.

На мгновение Натаниэль оказался рядом с Нелем и нарочно подтолкнул его коленом. Но Нель не обратил на это никакого внимания. Он не поднял головы и не дал ответного знака.