«Стоп! При Жэке размазней быть нельзя!» — скомандовали изнутри.

Сработало основное правило ныне вспомненного инстинкта самосохранения: все болезное надо обсмеять для обеззараживания. Игорь скривил губы в гримасу малолетнего дегенерата и заставил себя расхохотаться.

— Навсегда ушла. Прикинь?

Жэка на миг почернел, но тут же включился в игру.

— Ой, горе-то! — Жэка по-бабьи запричитал, демонстративно обхватив голову руками, — Ой бедушки! Так мы с тобой, выходит, друзья по несчастью, да?

— В смысле? — Игорь опешил, — Тебя она, что ли, тоже того… ушла то есть?

— Хуже! — продолжал театрально сокрушаться Жэка, — Со мной она и не жила никогда… Как тяжело, а?

— Тебе-то что? — ничего не понимал Игорь,

— Вот то-то и оно… Ничего. Все они мне по барабану. А это еще хуже, чем если б какая была, да ушла. В любом случае, ты — один. Я тоже один. Отчего бы нам ни объединиться.

Жэка таки добился своего, обстановка разрядилась, Игорь искренне рассмеялся.

— Звучит как-то неприлично. Ощущение, Жэка, что ты меня жениться зовешь.

— Упаси Боже! Зову совсем по другому поводу. Раз оба мы с тобой одиноки… то есть, свободны совершенно… то выходит, общее горе у нас, дружище. У меня даже горестнее, да? Так скрепим же эту знаменательную трагедию…

Игорь представил, что сейчас снова придется пить, и почувствовал себя еще несчастнее.

— … развлекательным путешествием, — неожиданно закончил Женька.

— Чего? Каким путешествием?

— В Крым. А то ты тут совсем зачахнешь… И потом, мне на новой работе отпуск дали… Не должны были, но подарили. Представляешь? Я с одним «челом» просто поменялся. Тот хочет в конце лета на моря, а я сейчас… Эй, да оживай же ты!

Игорь почувствовал покровительственные нотки в тоне друга и невольно вспомнил, что еще недавно сам состоял при Жэке кем-то вроде опекуна. Как все-таки все изменилось. Бестолковый ранее Жэка оказался ныне здравомыслящим и дееспособным. А Игорь превратился в раскисшую тряпку…

— Как говорил Майк: «Здесь нас никто не любит, и мы не любим их». Пора менять обстановку. Сечешь? Если ехать без дам, то комфорт и прочие навороты нам не нужны. А значит, и стоить эта поездка будет всего ничего. Поехали! Развеемся, наберемся сил, выкрутимся… Ты мысли свои довынашиваешь. А не поедешь, я тебя силой утащу!

И утащил. Почти силой. Также силой оптимистичный Жэка таскал раскисшего Игоря по сумасшедше красивому, но безразличному Крыму. Силой же, спустя две недели, притащил обратно домой и отволок к себе на работу в издательство, которое как раз взялось производить на свет какой-то забавный журнал для подростков. Силой Жэка засадил Игоря за компьютер и заставил тарабанить десятком пальцев по измученной побоями клавиатуре. А потом, когда силы Жэки временно иссякли, выяснилось, что Игорь уже и сам привык. Ходить, писать, в конце концов, жить. Привычка жить закабалила Игоря, заставила считаться с собой, обязала действовать. И прожил наш Игорь с тех пор много-много лет. Дотянул до глубокой старости. В полсилы, в черно-белом, не волнующем более мире. Делая вид, что ныряет в него, но даже не пытаясь погружаться. Как тогда, когда якобы спасали Малого. Фальшиво, но жил. Не из азарта. Не от желания. Просто по привычке. А вредные привычки, как известно, почти неискоренимы.

Не читай, забудь, не придавай значения. Все это привиделось тебе. Ничего не было. Ничего не было написано. Ничего не было написано о тебе.