— Нет, дорогой, я обыкновенная слабая женщина.

— Что ж, слабая женщина, твоя сила в слабости, а моя, знаешь в чем?

— Знаю… — ответила Джемма.

Блейк перевернул ее на спину, быстро раздел, быстро разделся сам.

Она приняла его покорно, потому что он был большой и крепкий, а она — маленькая и мягкая. Что тут скажешь? Мужчина и женщина. Высшее проявление любви… Его сила покорялась слабости, ее слабость оттенялась силой.

Она восторгалась властностью его обладания ею.

А он был горд сознанием удавшегося вторжения — сладостного, бестрепетного и стремительного, хотя потом пришлось напрягаться, чтобы продлить наслаждение.

Но нельзя слишком многого требовать от тела, томимого долгим воздержанием…

Скоро их настиг оргазм.

— Блейк, — шепнула Джемма чуть позже, — я хочу от тебя ребенка.

— Что ты сказала? — Он приподнялся на локте.

Джемма застыла. Неужели он снова поступит точно так же, как десять лет назад?!

Блейк провел ладонью по ее щеке, наклонился и нежно поцеловал.

— Дорогая, я не уверен, что правильно понял тебя, — прошептал он. — Повтори громче, что ты сказала?

— Я хочу от тебя ребенка, — сказала она в полный голос. — Теперь понял?

— Да!

Он целовал ее. Шею, плечи, грудь, округлый живот, низ живота над лобком…

Джемма водила руками у него по спине, крепко прижималась к нему.

Между ног у нее было мокро и скользко, но его пальцы нашли маленький бугорок, набухший и чуткий. Он то нажимал на него, то, слегка касаясь, нежно обводил пальцами.

И вот она, выдохнув его имя, инстинктивно подняла колени и раздвинула ноги.

— Я опять готов, — сказал Блейк. Он вошел в нее напористей, чем прежде. Она то опускалась, то приподнималась… Каждый ритмический удар вдохновлял их все сильнее и сильнее.

Наконец он изверг в нее свое семя. Потом они уснули.

Глава 23

Блейк проснулся первым. Сквозь иней на оконном стекле проглядывала яркая голубизна морозного утра. Он повернулся, чтобы посмотреть, который час, но Джемма, решив спросонья, что Блейк собирается вставать, воспротивилась и закинула на него свои длинные ноги.

Блейк улыбнулся. Последние полчаса он боялся пошевелиться — лишь бы не потревожить ее. Давно пора в туалет — мочевой пузырь скоро лопнет, — но так не хочется нарушать это ни с чем не сравнимое ощущение единства и гармонии. Не хочется, а придется! Помедлив, он все-таки спустил ноги на пол, нашарил шлепанцы…

Когда Блейк вернулся, Джемма лежала с широко распахнутыми глазами и улыбалась. Увидев его в костюме Адама, отодвинулась на самый край, натянула одеяло чуть ли не до подбородка и отвела взгляд.

Ах, ах, какие мы скромницы! — подумал Блейк. И это после сладострастных любовных утех!..

Он хотел было сказать, что подобное жеманство удел молоденьких дурочек, но, увидев, что она зарделась как маков цвет, передумал.

Джемма всегда отличалась стыдливостью. Может быть, кое-кого это свойство женского характера и напрягает, а ему — без разницы, будь она хоть Мессалиной.

Она его возбуждает, а это, пожалуй, основное. И хочет он только ее, и никакую другую. Он вспомнил, как в августе оказался не на высоте с Натали. Никакая другая ему не нужна. Да у него просто не встанет!

Блейк откинул край одеяла. Окинув Джемму с ног до головы плотоядным взглядом, мгновенно почувствовал острое желание ринуться в нее.

— Джемма, посмотри, какой он у меня красавец! — сказал Блейк хриплым шепотом.