Не имеет никакого значения, что говорят критики. Успех «Симфонии ярости» Эддингтона, которой Майкл Брэнгуин почему-то захотел дать новое название, будет окончательно решен в тот момент, когда «Синсаунд» ослабит давление на телевидение и газеты. Тщательно продуманная, хорошо организованная реклама и поощрительные программы поднимут волны популярности, и останется лишь приглядывать, чтобы не иссякала подпитка тех, кто эти волны делает. Все это очень сложные вещи, о которых Кину ровным счетом ничего не известно, если не считать его уверенности, будто все дело было в пустяковом реванше, который так и не увенчался успехом.

Истина же в том, что покойные музыканты всегда значительно популярнее живых. Они настолько более узнаваемы, что любые понесенные «Синсаунд» затраты на стимулирование поведения Эддингтона окупятся сторицею. Как, однако, много иронии в том, что музыка Эддингтона получает наконец поддержку, которая могла бы принести этому человеку успех и при жизни.

Дарси, Джарлат и — как там ее зовут? — Рилет пожирали его подобострастными взглядами, и Йорику позволил себе еще одно последнее мгновение упоения властью, затем повернулся к женщине, изящная рука которой так приятно согревала сгиб его локтя. Никогда прежде он не беспокоил себя обществом Джарлата и не собирался вводить этого человека в узкий круг своих знакомств. Это обстоятельство непрестанно подогревало желание Кина подкопаться под него и вывести из равновесия. Лицо подруги Йорику было закрыто вуалью из черных шарфиков, скрепленных цирконами кубической формы, поблескивавшими золотым отливом; ее наряд навевал мысль о пребывающем в трауре богатстве. Довольно необычное одеяние для всемирной премьеры симфонии Деймона Эддингтона, и Кин, несомненно, уверен, что Йорику явился на концерт с новой любовницей.

Кину больше незачем пребывать в неведении.

Йорику бережно выдвинул свою спутницу вперед, и она начала освобождаться от вуали. Любезно всем улыбаясь, Йорику не спускал опытного взгляда с лица Кина, чопорное выражение которого стало уступать место другому, менее самодовольному.

— Познакомьтесь с моей спутницей, — сказал Йорику, Он старался говорить тихим голосом, но необходимость произносить эти слова официальным тоном стоила ему огромных мучений. — Она вернулась совсем недавно, выполнив небольшое деловое поручение, и пришла послушать «Симфонию ярости», еще не сняв траура по своему брату, который погиб ради создания этой музыки. Вы помните, конечно, Ахиро?

Кин одеревенело кивнул, а Йорику пронзил его взглядом, сверкнувшим гораздо ярче приглушенного освещения зала. Услышав имя, вскинула голову и Дарси.

Подруга Йорику сняла тем временем последний шарфик и стояла теперь рядом с ним в царственной позе. Рилет было достаточно одного взгляда на восхитительную восточную женщину, чтобы угрюмо отвернуться к сцене и больше не смотреть на нее. Следующие слова Йорику определенно не могли улучшить настроение подруге Кина:

— Джарлат, я уверен, вы знакомы с моей подругой.

* * *

Разум Кина начал истошно вопить «Опасность! Опасность! Опасность!» задолго до того, как полностью обнажилось скрывавшееся за вуалью лицо. Довольное хихиканье Йорику донеслось, казалось, откуда-то очень издалека, когда он встретился с этой женщиной взглядом. Какое-то мгновение Кин находился во власти вспыхнувшей в памяти картины — комната под беззвездным небом, поблескивающая черными тенями; затем у него появилась уверенность, что кто-то лишил его способности дышать, натянув на голову пластиковый мешок, а Йорику тем временем как ни в чем не бывало продолжал свою неторопливую, чопорную речь, обращенную теперь ко всем, кроме Кина.

Старик сказал «деловое поручение»? Иисус Милостивый! Йорику все это время знал о планах Кина и, должно быть, управлял ситуацией, размах которой даже Кин был не в силах постичь…

— Ты, несомненно, знаешь Джарлата Кина, дорогая, — вкрадчиво подсказал Йорику.