— Что за повышение?

— Давайте зайдем ко мне в кабинет и поговорим.

Клер кивнула. Боже, что же делать? Семьсот долларов в месяц, доля Клер в расходах на содержание Китти, были пределом ее возможностей. Ее бюджет не выдержит даже небольшого повышения.

— На сколько возрастает плата? — спросила Клер, когда они оказались в кабинете. Она задала вопрос спокойно, борясь с паническим ужасом, понимая, что ей грозит нищета.

Поколебавшись, миссис Провеет сказала:

— На триста долларов в месяц.

От этой суммы Клер потеряла дар речи. Даже в своих худших предположениях она не предвидела такого катастрофического поворота событий. Боже, что ей делать?

— Руководство клиники вынуждено сделать это, — сказала сестра. Ее слова с трудом доходили до сознания Клер. — На заседании совета шла настоящая борьба. Доктор Филипс был против, но дирекция оказалась непреклонна. За последние девять месяцев у нас накопилась большая задолженность.

Клер почти не слышала объяснений. Мысли хаотически кружились в ее голове.

— Понимаю, что это удар для вас, — продолжала сестра. — Семьи наших пациентов получат извещения завтра или послезавтра. Я решила, что будет лучше, если заранее предупрежу вас об этом. — Миссис Провеет тяжело вздохнула. — Вам плохо? — обеспокоено спросила она.

— Нет. Я чувствую себя нормально. — Клер заставила себя произнести это ровным тоном.

— Вы уверены? Выглядите вы ужасно бледной.

Клер держалась из последних сил. Если она даст волю слезам, то произойдет эмоциональный срыв. А она не хотела, чтобы это случилось здесь.

— А ваши, тетя и дядя? Они могут оказать вам дополнительную помощь?

Клер с трудом сосредоточилась на вопросе.

— Тетя Сузанн и дядя Дэйл и так помогают, как могут. Дядя в конце года уходит на пенсию. Я не могу просить их о большей сумме, они и так на пределе своих возможностей.

Сестра матери и ее муж имели очень скромный доход. И их финансовое положение ухудшится, когда дядя уйдет на пенсию. Клер и раньше беспокоилась о том, что ей делать, если родственники не смогут больше давать свою долю на содержание Китти. С учетом их вклада и доли, оплачиваемой медицинской страховкой, Клер до сих пор удавалось вносить ежемесячную плату в «Пайнхэвен».

— Есть еще федеральная больница, — тихо сказала сестра.

— Нет! — Ответ прозвучал резко. Клер сжала подлокотники кресла и наклонилась вперед. — Я не могу поместить мать туда. Даже если там будут приемлемые для нее условия, в чем я сомневаюсь, это слишком далеко отсюда. Мне не удастся навещать ее там чаще, чем раз в месяц.

— Тогда что же делать?

Клер попыталась подавить сердечную боль. Слезы жгли глаза, но она сдержала их. Что толку плакать?

— Я найду выход.

Миссис Провеет вздохнула.

— Будем надеяться. — Она присела рядом с Клер и взяла в свои ладони ее холодную руку. — Но если вы измените свое решение… если вы захотите, чтобы я запросила место для Китти в федеральной больнице, — ее голос был полон сочувствия, — дайте мне знать, я все сделаю.

Женщины обнялись.

Перед тем, как уйти, Клер спросила:

— Когда вступают в силу новые расценки?

— Первого марта.

Сорок пять дней. Эта цифра барабанной дробью стучала в ее сознании. Сорок пять дней… Не замечая ничего вокруг, она закрыла дверь кабинета, прошла к дверям лечебницы и вышла в холодную, темную январскую ночь.

4

Ник прибыл на Хедрик-Бич в час сорок пять.