Джейн Хардли – единственная университетская подруга Лиз, с которой та по старой памяти поддерживала отношения. В душе Джейн – убежденная холостячка не одобряла выбор Лиз даже тогда, двадцать лет назад, когда другие молодые преподавательницы колледжа с завистью следили за отношениями симпатичной стажерки и набирающего славу пианиста, сразу же очаровавшего всех своей летящей пластикой и изысканной красотой черт. Маковски представлялся Джейн легкомысленным, недалеким и чрезмерно властным. Все эти годы она старалась ни словом не обмолвиться о своем истинном отношении к Дэвиду, но всякий раз, приезжая из Орвика поучаствовать в столичной суете, как могла избегала общения с ним.

Направляясь к хорошо знакомому ей дому на Малбери Уолк, она надеялась застать Лиз одну. Машина, стоящая у ворот, заставила ее поморщиться: другие гости могли испортить общение с подругой. Но не возвращаться же назад! Она застегнула полы старомодного пиджака и решительно подошла к воротам. В это время, лихо перескакивая ступеньки, показался Дэвид. Джейн остановилась, нервно постучала концом зонтика-клюки по мостовой и, напустив на себя как можно больше важности, приготовилась к встрече. Внезапно ее отвлек вид очаровательной девушки в машине. «Куда это он в такой час да в такой компании?»

– Добрый вечер, Дэвид.

– Джейн? Не ожидал вас увидеть.

– Вижу, что не ожидали.

– Это написано у меня на лбу?

– Не совсем на лбу.

– Мне очень жаль, но я вынужден распрощаться с вами до вечера. Лиз извиняется за свое отсутствие, она вернется с минуты на минуту. Тереза приготовит зеленый чай, как вы любите.

– Очень мило с вашей стороны. Армия учеников растет день ото дня? – Она покосилась в сторону проезжей части.

– На недостаток не жалуюсь. Вас проводить до крыльца?

– Спасибо, я сама. – Джейн дождалась, пока Дэвид откроет дверцу машины, внимательно посмотрела на Люсию, после чего с царственным видом пошла к дому.

* * *

День выдался солнечный. Парк радовал глаз контрастными пятнами света и тени. Песчаные тропинки были совсем сухими, и только у стволов деревьев влажными земляными комочками оставались следы каждодневных дождей.

Лиз чувствовала себя прекрасно: она достала из шкафа узкие джинсы, которые не надевала уже давно, но которые пришлись ей впору, завязала узлом на животе клетчатую рубаху и, развлечения ради, захватила с собой ковбойскую шляпу из светлой кожи.

– Ну как же ты хороша сегодня! – не удержалась от комплимента Джейн, поправляя желтые поля. – Сейчас возьмем себе лучших лошадок. Я тебя уверяю: если уж не в Орвике, то у Чарли.

– А вот и он!

К ним навстречу спешил внушительный, бородатый крепыш лет сорока, в жилете с бахромой и высоких сапогах. Узнав старую знакомую, он тут же распахнул объятия и не успокоился, пока не поцеловал недотрогу Джейн в ее тщательно напудренную щеку.

– Лиз, вот он, легендарный Чарли! Единственный мужчина, которому можно доверять. Я считаю, что у него лучшая конюшня в городе.

– Леди, вы преувеличиваете.

– О нет, я не преувеличиваю никогда!

Джейн, продолжительно восхищаясь каждой из предложенных лошадей, выбрала себе в конце концов невысокую рыжую кобылу со стриженой челкой, а ее подруге достался серый добродушный красавец по имени Остин. Чарли сам оседлал питомцев, беспрестанно рассказывая истории из их жизни. Лиз умиляли огромные мокрые ноздри и шершавые губы животных, она долго не садилась в седло, наблюдая за добродушно-печальными мордами.

Сначала Джейн, хорошо знавшая парк, указывала дорогу, потом, когда тропинка стала шире и количество пеших гуляющих резко уменьшилось, можно было ехать рядом.