Когда он наконец-то выходит, я уже его жду. В постели. Голый. Готовый.

Но Джейми натягивает пару пижамных штанов и, взбив подушку, ложится спиной ко мне. Еще на что-то надеясь, я перекатываюсь на бок и целую его в плечо.

– Бэби, прости, – шепчу я. – Дай мне загладить вину.

– У меня болит голова, – бормочет он.

Будь я плаксой, его ответ добил бы меня.

Но вместо того, чтобы удариться в слезы, я еще раз целую его в плечо. Потом перекатываюсь на спину и начинаю считать оставшиеся до конца сезона недели. Мне кажется, я больше не могу притворяться. Если из-за этого Джейми несчастлив… нет, не могу.

Следующее утро проходит в атмосфере перетертого с обидами напряжения.

У нас с Весом не все хорошо. Он знает, я злюсь из-за того, что случилось вчера. Когда я столкнулся с ним в баре и был вынужден притвориться, будто мы просто знакомые, а не любовники. Не партнеры.

В довершение всего днем Весу звонит отец. Поскольку мистер Весли объявляется крайне редко, я сразу же напрягаюсь, стоит Весу сказать:

– Да, отец. Что тебе нужно?

Этот человек никогда не звонит просто так.

– Угу, – вот и все, что отвечает, послушав с минуту, Вес. – Думаю, можно.

Это ни о чем мне не говорит. Я начинаю тереть нашу раковину на кухне так энергично, словно сержусь на нее, гадая, когда Вес отключится и расскажет, в чем дело. Когда этого не происходит немедленно, я включаю на полную мощность воду. Потом принимаюсь насвистывать. Я шумлю, потому что Роджеру Весли не нравится, что его сын живет с мужчиной. Для него меня словно нет, и напоминать этому козлу о том, что я все-таки существую, прикольно.

Прикольно и жалко.

Но в результате Вес, чтобы лучше слышать, уносит телефон в нашу спальню, и моя детская потребность быть признанным заканчивается ничем. Зато раковина теперь блестит чистотой.

Когда Вес наконец-таки возвращается, я так раздражен, что даже не спрашиваю, что хотел его старикан. Я не уверен, смогу ли спокойно заговорить.

Он садится за стойку и глядит на меня до тех пор, пока я не устаю играть в эту игру. Я бросаю губку на стол.

– Что?

Он отвечает не сразу. Я жду, ощущая себя уязвимым как никогда. Оказывается, у любви есть и темная сторона. Когда злишься на любовь всей своей жизни, невозможно испытывать радость.

– Звонил мой отец, – наконец произносит он.

– Я догадался, – говорю я, но мой тон добрей слов.

Он кивает.

– Помнишь его приятеля из Sports Illustrated?

– Который хотел писать про твой первый сезон?

Вес кивает.

– В общем, теперь, когда мой сезон пошел в гору, он бесится, что я ему отказал. И давит на отца, чтобы тот выжал из меня эксклюзивное интервью.

– Ты не мог просто сказать ему «нет»? – Как тогда.

Мой бойфренд рассматривает свои руки.

– На этот раз меня обрабатывают с обеих сторон. Он напирает еще и на Фрэнка.

А. Фрэнк – это парень из PR-департамента, а ему Вес никогда не отказывает, потому что думает, будто его каминг-аут пройдет более гладко, если на его стороне будет Фрэнк.

– Ну… а если ты попросишь его потерпеть до июня? И скажешь, что тогда он получит историю, которую стоило ждать.

Вес быстро поднимает глаза.

– Не могу. Это как дразнить мышью питона и просить его не набрасываться. Он станет вынюхивать, что я скрываю. Думаешь, после такого намека ему будет сложно обо всем разузнать, а потом без моей помощи просто напечатать статью?

Черт.

– Ладно. Забыли. Плохая идея.

– Бэби. – У него срывается голос.