|
Люсьен Мата раздувался от важности. Его волновали только мировые проблемы. Голливуд лежал у его ног. Видели в газетах его фотографию на премьере фильма «Слишком красивая, чтобы быть честной?». Фильм прогремел, как гром среди ясного неба! Франко-итальянский блокбастер! Как не видели? Они не видели? Сын испанских эмигрантов штурмует французское кино, а матери с отцом и невдомек! «Ты представляешь, Иветта? — призывал он жену в свидетели, задыхаясь от возмущения. — Какие же газеты вы читаете?»
Дедушка читал «Монд». Бабушка: «Да я вообще газет не читаю, только книги. Да и телевизора у нас нет…». — А, ну само собой… Раз нет телевизора… Может, купить тебе телевизор? — спрашивал он у матери. — Ой, да что мы с ним будем делать? Нет, спасибо тебе, но телевизор нам ни к чему, нам и так хорошо. — Но это может быть полезно для Рафаэля… У него будет занятие. А? Рафаэль? Ты что скажешь? — Если мне захочется посмотреть телик, я могу пойти к друзьям… — Ну какой же разумный у меня сыночек! — сюсюкала Иветта Мата. — Вот уж не думала, что мой сын будет такой умник! Рафаэль смотрел на живот матери и спрашивал себя, как же он умудрился высидеть там целых девять месяцев. Он вяло ковырял вилкой кроличье рагу — есть больше не хотелось. Разговор постепенно сходил на нет. Застывал, как соус к рагу. Бабушка вставала из-за стола, шла варить кофе. Люсьен Мата доставал две сигары — одну для деда, другую для себя. Из холодильника извлекали торт. Рафаэль спрашивал, можно ли ему пойти погулять. Иветта Мата удивлялась: «Уже? Но я с тобой так мало побыла…». Люсьен Мата говорил: «Оставь, дорогая, оставь его… Молодежь сейчас вся такая… Иди, сынок, развлекайся. Иди к своим подружкам…». Он подмигивал, и Рафаэль ненавидел его в этот момент. Дергал себя за воротник рубашки так, словно хотел перепилить себе шею. И уходил, оставив торт на столе. По воскресеньям в это время никто не гулял. Все дети были заняты или сидели по домам. Они выйдут позже. Он шел на улицу, потом перелезал через балкон обратно в комнату и закрывал дверь на ключ. Брал книгу и читал. Или собирал паззл. Среди воскресных подарков нередко попадались паззлы. Приходилось признать, что эти подарки, оставленные на столе в столовой, часто бывали интересными. Он находил диски «Cream», Сантаны, «Who» и «Soors», переиздания старых джазовых концертов, губную гармонику из самого Нэшвиля, роман Керуака «В дороге». Люсьен Мата безоговорочно любил все, связанное со «Штатами», как он называл США. Однажды он принес цветной паззл, изготовленный из фотографии: они с женой в Лас-Вегасе, пьют шампанское с певцом Нилом Седакой. Рафа воссоздал всю сцену: красный плюш, белая скатерть, ведерко для шампанского, распахнутый воротник рубашки певца, открывающий золотую цепь на волосатой груди, ослепительная улыбка Иветты Мата, довольная ухмылка Люсьена Маты с сигарой в зубах. Потом взял циркуль, выколол глаза отцу и матери и аккуратно замазал корректором, стараясь не выходить за границы орбит. Люсьен и Иветта Мата стали похожи на пару жизнерадостных идиотов. Он выбросил паззл в мусор: жизнерадостные идиоты с белыми глазами стали трогательными и беззащитными, как парижские слепцы с лабрадорами на поводках. Рафаэль не обижался на родителей за то, что их никогда нет рядом. Он обижался за то, что они раз в неделю на скорую руку исполняют родительский долг. Ему претил этот воскресный спектакль. В этот день все звучало фальшиво. Даже его собственный голос. Он старался вести себя так, чтобы дедушка с бабушкой были довольны. Чтобы им не было стыдно за него. Кроме всего прочего, он боялся, как бы родителям не взбрело в голову отправить его в пансион. |
