Филип вспомнил, как Молли говорила репортерам, что вспомнила о присутствии в доме постороннего в вечер убийства мужа. Она сказала и о том, что в глубине души не верит, что способна убить человека. Он должен попытаться убедить совет, что это слова женщины, сломленной горем и отчаянием, а не лицемерки, пытавшейся ввести их в заблуждение. Он может сослаться и на то, что в тюрьме Молли страдала от глубокой депрессии. Об этом есть записи.

И все же никакие разговоры о душевном состоянии Молли не помогут, если он не заставит членов совета усомниться в том, что именно она убила Анна-Марию Скалли. Все дело только в этом.

Вот почему во второй половине дня в субботу Филип Мэтьюз отправился в Роуэйтон. На парковке у «Морского фонаря», где погибла Анна-Мария, не осталось никаких следов. Асфальт нуждался в ремонте, белые полосы, отделявшие одно место для машины от другого, почти совсем стерлись, но посетители все равно оставляли здесь автомобили. Ничто не напоминало о страшной смерти молодой женщины, не предсказывало, что Молли Лэш проведет остаток дней в тюрьме, потому что на ее ботинках и в ее машине эксперты обнаружили следы крови Анна-Марии.

Филип привлек к делу опытного детектива, которому мог доверять. Они вместе начали собирать доказательства, которые можно будет представить в суде.

Молли сказала, что в тот вечер видела средних размеров седан, выехавший с парковки, когда она выходила из ресторанчика. Детектив уже установил, что никто из посетителей не выходил незадолго до Анна-Марии.

Молли сказала, что сразу направилась к своей машине. Она заметила на стоянке джип, еще когда приехала, но не могла знать, что это машина Анна-Марии. Детектив предположил, что Молли могла наступить в кровь, а потом оставила след на коврике в машине.

Любые свидетельские показания можно поставить под сомнение, кипятился Филип, направляясь к ресторанчику. Кровь на обуви — единственная серьезная улика, которая связывает Молли с совершенным преступлением. Если в том седане сидел убийца, следовательно, он все время оставался на парковке, потому что Молли видела, как он уезжал. А это могло произойти только в том случае, рассуждал Филип, если убийца зарезал Анна-Марию, добежал до своей машины и уехал в тот момент, когда Молли вышла из «Морского фонаря». Орудие убийства так и не нашли. Значит, Филип сможет заявить, что капли крови упали с ножа убийцы на асфальт, а Молли по неосторожности наступила на них и не заметила.

Мэтьюз снова оглядел стоянку. Есть еще один момент, который пока невозможно объяснить. Почему неизвестный убийца расправился с Анна-Марией? Зачем кому-то следовать за ней до ресторанчика, ждать, пока она выйдет, и потом убивать? В ее личной жизни ни одной зацепки. Филип тщательно все проверил, но после романа с Гэри Лэшем не нашел ничего. Он помнил, что у Фрэн Симмонс есть какая-то своя теория. Что-то насчет клиники и того, о чем знала Анна-Мария. Ему оставалось только надеяться, что Фрэн что-нибудь найдет, и как можно быстрее.

Когда Филип вошел в «Морской фонарь», он с облегчением увидел, что за стойкой стоит Бобби Берк, а не Глэдис Флюгель. Детектив предупредил его, что история официантки о том, как Молли удерживала Анна-Марию и не давала ей уйти, с каждым разом обрастала все новыми подробностями.

Филип сел у стойки.

— Привет, Бобби, — поздоровался он. — Как насчет чашки кофе?

— Быстро вы приехали, мистер Мэтьюз. Это вам, наверное, мисс Симмонс позвонила?

— О чем ты говоришь, Бобби?

— Я звонил мисс Симмонс час назад и оставил ей сообщение.