И еще, как ни странно, нам симпатичны... крупные хищники! Во-первых потому, что их морды сохраняют определенные детские черты (круглые головы, большие глаза), во-вторых, по мнению некоторых специалистов хищники, представляющие собой опасность для высших обезьян, требовали к себе от наших предков пристального внимания, а следовательно, и эмоционально насыщенного отношения - ведь от настроения больших кошек, малейших оттенков поведения, интонаций, движений зависела жизнь приматов (не этим ли, кстати, а вовсе не "отождествлением себя с властью", как утверждают не знающие этологии психологи, объясняется и пресловутый "комплекс заложника"?). Ведь знак сильных эмоций легко переворачивается с минуса на плюс - и наоборот.

Кошкоподобные инопланетяне весьма симпатичны фантастам. Коты (миниатюрные львы и тигры) кстати, тоже - не этим ли объясняется и успех проекта знаменитого "кошачьего" сборника и все дальнейшие назойливые эксплуатации "кошачьей темы" героями нашего фэндома... Я даже не буду перечислять эти рассказы - любой без труда подыщет примеры, их уже накопилось не многим меньше, чем убийств Семецкого.

Инопланетяне на лицо ужасные, добрые внутри

Самые "продвинутые" авторы обманывают ожидания читателей, выворачивая стереотип наизнанку. Барри Лонгиер в повести "Враг мой" (1979) показал весьма симпатичную цивилизацию дракков-рептилий (невзирая на то, что земляне находятся с ними в состоянии войны). Еще более привлекательны и достойны сострадания разумные рептилии Джеймса Блиша ("Дело совести", 1953), мирная раса, в глазах пришлого священника-иезуита выступающая в качестве великого соблазна, исчадий дьявола...

Жукеры из "Игры Эндера" Орсона Скотта Карда искренне горюют о том, что попытались истребить человечество, впрочем, спохватываются они довольно поздно.

Можно представить себе и обратную ситуацию - добрые и пушистые микки-маусы или большеголовые медвежата оказываются сущими выродками и исчадием зла. Я, правда, навскидку сейчас не вспомню ничего такого, но уверена, что подобные произведения есть. Если нет, то какая возможность для фантаста хорошенько напугать читателя - ведь обманутые ожидания (особенно, когда дело касается положительных эмоций) это серьезный стресс.

Впрочем, прообраз симпатичных инопланетян - дети - не раз выступали в разнообразных хоррорах в качестве чужой и враждебной силы (навскидку назову "Кукушек Мидвича" Джона Уиндема, 1957, или "Маленького убийцу" Рэя Брэдбери, 1946). В фильмах-ужасниках людей мучают и убивают не только дети ("Омен", "Ребенок Розмари"), но и детские игрушки. Но в последнем случае параллельно со ставкой на "безобидность" и умилительность смертоносного существа отыгрывается и другой древний страх - инстинктивный ужас и преклонение перед неживым человеческим подобием. Кукла, неживая копия человека, особенно определенного человека, почти во всех культурах имеет сакральный смысл - манипулируя ей, можно убить оригинал, а можно возвысить (отсюда наша традиция ставить памятники вождям) . Отсюда, кстати, и настороженное отношение к человекоподобным роботам, их потенциальная "зловредность", о которой так любят писать фантасты. Недаром еще одна популярная страшилка - подделывающийся под человека нечеловек, "нечто", которое трудно распознать с первого взгляда (как, например, в знаменитом рассказе Джона Кэмпбелла "Кто там?", 1938).