— Обознался, значит? А о чем это вы, товарищ капитан, разговаривали на французском языке в течение десяти минут с этой иностранной подданной? — едко поинтересовался майор.

М-да, я тогда действительно успел немного поболтать с прабабкой моей девушки. Не десять минут, как говорил Архипов, всего минуту, пока все рассаживались и устраивались, с интересом слушая нашу беседу. Судя по лицам, никто, кроме Болтона, не понимал, о чем разговор. Англичанин явно знал французский.

— Ни о чем особенном, товарищ майор. Просто уточнил, кто она.

— Давай в подробностях, даже интонации чтобы были. Ясно?!

— Ясно, — со вздохом протянул я.

— Простите?! — «Николь» смотрела на меня удивленно.

«Ошибся», — мелькнула мысль в голове. Передо мной стояла моя бывшая девушка из прошлого. Пепельно-русые волосы были свободны от всяких заколок и тому подобного, ниспадая на плечи. Чувственные алые губы скрывали жемчужные зубки, правильное лицо, челка, закрывающая высокий лоб, великолепные глаза дополняли картину. Она была красивее Николь, и намного красивее.

— Извините, ошибся. Вы мадмуазель Лаффает? Дочь командора Лаффаета? Командира эсминца «Бодрый»?

— Да. Вы меня знаете? Вы знаете отца? — на одном дыхании затараторила она.

Тут я поймал взгляд Архипова и понял, что пора прекращать — зарвался со своими вопросами. Нужно было просто сказать, что ошибся, прекратив на этом наш разговор, и не спрашивать про отца. Мысли вихрем пронеслись в голове, будоража воспоминания. Перед глазами встала Николь, рассказывающая про своих предков. Я тогда даже фотографии видел. Что-то она такое говорила про подругу своей бабки?..

— Нет, я не знаю ни вас, ни вашего отца. Мне про вас рассказала Жанна Дьюпери. И фотографии показывала.

— Вы знаете Жанну?

— Встречались как-то, — слегка отрешенно ответил я. Жанна Дьюпери была подругой Мишель, в сороковом году, еще до войны, она побывала в Союзе в составе какой-то делегации, та Николь об этом мельком упомянула, а я, гляди-ка, запомнил. Сама Жанна погибла во Франции, во время очередного налета британцев на прибрежный город, в котором жила в оккупации. Это все, что я знал.

Пора было срочно исправлять ситуацию, поэтому, обведя взглядом собравшуюся прессу, мельком глянув на активно греющего уши британца, сказал:

— Извините, товарищи. Девушка очень похожа на одну мою знакомую, вот и обознался. Извините. Ну что, приступим?

Я стал отвечать на первый вопрос одного из наших ребят, одновременно думая:

«Наверное, зря я с Мишель сразу заговорил на французском, это сразу дало понять, что принял её за такую же француженку. Б…я! Долбаный британец!»

Отвечал я, тщательно подбирая слова. Спрашивал и Болтон, ему я пару раз ответил на английском, давая понять, что владею им, так мне велел Архипов.

Через час довольные корреспонденты удалились из моей палаты, на прощание искренне пожелав поскорее выздоравливать и продолжать бить немцев.

В общем, встреча с прессой прошла не так, как ожидалось. Скомканное начало было. М-да.

— Вот и все.