А потом начинается ад, после которого выжившие часто сходят с ума. И еще эти аппараты были явно бронированными, и их не брала пули, выпущенные из винтовок или пулеметов. Воплощенный кошмар немецкого солдата. Дух частей, хоть раз побывавших в подобной переделке, находился ниже точки замерзания.

   Но все это ни в коей мере не изменило намерений Гинденбурга и Людендорфа провести победоносное наступление на Петроград. Да, дух немецкого солдата упал, но и русская армия совершенно разложилась, и напоминает даже не колосса на глиняных ногах, а жалкий прах, который будет сметен с пути железными полками германских войск. Стоит лишь ударить, да посильнее...

   Генерал от инфантерии Оскар фон Гутьер - решительный и умный командующий. Да и до Петрограда через Псков и Лугу всего около пятисот километров. Стоит прорвать фронт, и дальше можно будет продвигаться форсированным маршем - русская армия просто не сможет оказать сопротивления, не смотря ни на какие аэропланы. Война все же идет на земле, а не в воздухе.

   На Рижском вокзале их встречал лично командующий 8-й армией генерал Гутьер. Быстро погрузившись в автомашины, Гинденбург, Людендорф и Гутьер выехали для изучения обстановки на передовые позиции у мызы Кронберг. Стояла непривычная тишина, несмотря на то, что генералы находились всего в нескольких сотнях метров от позиций русских. Не было слышно ни ружейной перестрелки, ни артиллерийской канонады. Фронт молчал, как будто не было никакой войны. И тут Гинденбург узнал то, что привело его в ярость

   - Наш дорогой кайзер лезет не в свои дела, - хрипло прорычал он, - какое, к чертовой матери, перемирие! Немедленно прикажите открыть по противнику огонь! Пусть все знают, что германская армия не пойдет ни на какие компромиссы. Мы сокрушим эту варварскую страну, и не важно, кто в ней сейчас правит: царь Николай, придурок Керенский, или эти проклятые большевики. Немедленно открывайте огонь, это я вам приказываю как ваш главнокомандующий!

   - Господин фельдмаршал, - спокойно сказал генерал Гутьер, когда Гинденбург немного успокоился, - ведь вы приехали чтобы лично повести мою армию в наступление на Петроград?

   - Да, Оскар, вы правильно поняли мои намерения, - уже спокойнее ответил Гинденбург. - Три года назад я сумел в Восточной Пруссии разгромить две русские армии и остановить натиск азиатских орд русских на наш Рейх. А теперь я хочу окончательно уничтожить этих варваров, посмевших противостоять нашему победоносному оружию.

   Генерал Гутьер немного помолчал, а потом вкрадчиво сказал, - Конечно, вы можете отстранить меня от командования армией. Только сперва я прошу выслушать меня.

   - Говорите, генерал, - буркнул Гинденбург, подкручивая свои роскошные усы.

   Оскар фон Гутьер прищурился, - Господин фельдмаршал, а зачем нам прямо сей момент нарушать перемирие? Дня за три мы подтянем резервы, подвезем боеприпасы, в которых у нас наблюдается большая нужда из-за налетов русских аэропланов. Ну, а потом, на рассвете 31-го октября или 1-го ноября внезапно для противника начнем. Русские, по своему обыкновению, будут праздновать перемирие, и к началу нашего наступления упьются своим самодельным шнапсом. Нам же лучше, эффект внезапности поможет уменьшить нам потери в людях, и сократить расход боеприпасов. Можно даже в начале наступления устроить ложное братание, приказав нашим солдатам ударить в штыки по не ожидающим этого русским.

   Нахмурившийся было, Гинденбург просветлел лицом, когда услышал что речь идет не о соблюдении перемирия, а лишь об идее внезапного наступления путем вероломного нарушения оного.

   - Генерал, вы гений, равный гению Мольтке старшего! - воскликнул он, - пусть побежденный плачет, что его победили нечестно, зато победитель получит все.