Позади меня раздалось смущенное, - Кхм! - Я обернулся. На ступеньках вагона, стоял экс-император Николай Александрович, собственной персоной. Не утерпел, значит, вышел. Что же теперь будет?

   А ничего. Ничего особенного и приключилось. Первым делом экс-император протянул руку Феликсу Эдмундовичу, со словами, - Господин Дзержинский, если не ошибаюсь?

   Я затаил дыхание - пожмет Дзержинский руку бывшему самодержцу или нет. Но видно общение с нами сделало главного советского инквизитора уже достаточно продвинутым в такого рода делишках. Наш Железный Феликс с немного ехидной улыбочкой пожал в ответ руку Николаю Александровичу, после чего с явственным польским акцентом осведомился, - Так есть! А вы, как я понимаю, пан Романов, бывший царь Российский?

   - Туше, Феликс Эдмундович, - тихо сказал Николай, - Я знал, что вы умны, по пути наслушался от ваших людей возвышенных дифирамбов в вашу честь, будто речь шла о каком-то античном герое.

   - Дзенькую бардзо, Николай Александрович, - так же тихо ответил Дзержинский, - Ну, а сравнение с античными героями - оно, для нас большевиков, вполне подходит, ибо подобно мифическому Гераклу очищавшему конюшни царя Авгия, нам предстоит убрать оставленные после трехсотлетнего правления вас и ваших предков горы навоза. Эх, если бы вы, Николай Александрович, хоть немного меньше думали о себе, а чуть больше о России...

   - Я сожалею, - тихо сказал Николай, - я понимал, что не способен быть во главе России, но передавать бразды правления мне оказалось просто некому. Мой брат Михаил боялся этой работы еще больше меня. Он даже женился со скандалом, чтоб потерять права на престол... - бывший царь тяжело вздохнул, - Эх, был бы жив Георгий...

   Железный Феликс отвернулся, - Понимаю... Как народный комиссар внутренних дел могу вас заверить, что ни вам, ни вашим родственникам, не стоит опасаться за свою жизнь. Если, конечно, вы не будете что-либо предпринимать против советской власти. Жить вы будете в Гатчине под чисто символической охраной и наблюдением. Чуть попозже, когда накал страстей в стране спадет, мы, возможно, предложим использовать ваши несомненные способности на пользу стране.

   - Способности?.. - с недоумением переспросил Николай.

   - Именно так, - ответил Дзержинский. - Если вы были не способны управлять государством, то это совсем не значит, что вы вообще ни на что не способны. Кажется, при своем батюшке вы неплохо руководили комитетом по строительству Траннсиба?

   - Ах, вы об этом, - вздохнул Николай, - мне тут, - он кивнул в мою сторону, - уже предложили занять место сельского учителя, сходить так сказать в народ. Мы с Александрой Федоровной пока думаем, но, наверное, согласимся, - экс-монарх немного помедлил, и киснул в сторону ротмистра, - Господин Дзержинский, разрешите сказать пару слов вашему коллеге?

   - Разрешаю, - немного настороженно ответил Железный Феликс.

   - Господин Ротмистр, - Николай пристально посмотрел на бывшего жандарма, - я хотел бы высказать свое искренне сожаление вам и вашим коллегам по поводу того, что случилось в феврале этого года. В том числе и от моего невнимания к вашей работе, в России произошло то, что произошло...

   Ротмистр криво улыбнулся, - Ваше Величество, нельзя ладонью перекрыть бурлящий горный поток. Можно было отсрочить революцию, но остановить ее было невозможно. А за добрые слова - спасибо. Не так уж много приходилось их слышать...

   - Да я уже давно не Величество, - с горечью сказал бывший царь, - для вас, Константин Николаевич, - ротмистр дернулся, а я вспомнил, что Николай отличался великолепной памятью на лица и имена, - есть только гражданин Романов, весьма уставший от жизни будущий сельский учитель. - невесело пошутил экс-монарх. - Надеюсь, что под руководством господ Дзержинского и Сталина, вам будет гораздо проще заниматься защитой нашей матушки России от врагов внутренних и внешних.