Майоров профессиональным взглядом окинул пустой зал и, понизив голос, продолжил:

– Был у нас в октябре на Дону человечек один. – Он многозначительно поднял глаза к потолку. – Оттуда. Поведал он мне про одну мутную московскую конторку, которая по всей стране бывших истребителей собирает.

Он привычным взглядом поискал на столе спиртное, но не нашёл, поэтому отхлебнул ещё кофе.

– Рассказывают про них, что, будто, готовят те пилотов для ВВС, но на удалённое управление самолётами. По радио, или ещё как. И сами вообще никому не подчиняются, ни оборонке, ни гражданской авиации, ни федералам никаким. Есть какой то куратор от МО, но те его дальше холла не пускают.

Сердюк хмыкнул, Матвей ответил симметрично и продолжил.

– Думаю, он меня вербануть хотел, чтобы я в эту контору влез и ему расклад дал, потому и рассказывал так много. Но, ты же знаешь, я то сам не истребитель. Нас как на шеснаки после аула переучили, так я в мелочь всякую больше и не садился. А после того, как их с вооружения сняли, мне в Ваенге тоже делать нечего стало.

– Мелочь, – Сердюк хмыкнул. – Этой мелочи достаточно, чтобы от твоего ту шестнадцать пух и перья полетели.

Женька звучно хлопнул ладонью по столешнице, требуя тишины, потом строго зыркнул на высунувшуюся на звук официантку, и когда она вновь скрылась, продолжил:

– Не о том, Андрюха. Не о том. Ты слушай внимательно, я второй раз только для дебилов повторяю.

Друзья синхронно хмыкнули.

– Я потом интересовался через своих московских друзей, – он загадочно и многозначительно улыбнулся. – Нашёл адрес этой конторы, кое что ещё узнал.

– Ну? – нетерпеливо спросил Сердюк.

Фирма, которая готовит пилотов из бывших истребителей, крутилось у него в голове. Пусть даже удалённо, виртуально. Но самолёты то дают настоящие, а значит, вновь летать! Пусть и не по настоящему, как на тренажёре. Но это будут настоящая птичка, пусть даже где то далеко, реальные задания, натуральные цели. Взлёты, посадки. Противник впереди и группа боевых товарищей рядом. Он размечтался настолько, что пропустил продолжение речи друга.

– Они заключают контракт на три года, погружают тебя в виртуальную обучалку, и всё. Тебя всё это время никто не видит, ни карта твоя нигде не светится, ни симка. А там, или шах помрёт, или ишак сдохнет.

Сердюк только сейчас заметил, что тяжело и возбуждённо дышит. Он оглядел стол, на котором лежал пакет с пирожками, мазнул взглядом по притулившимся к стенке костылям, и вдруг…

– Не пойдёт, Матвей. Какой я лётчик? Я инвалид. Даже как у Маресьева не получится. У того только ступней не было, а у меня вообще ноги не работают.

– Вот не так я тебе хотел это всё рассказать, не так, – друг широко улыбнулся. – Думал, сядем вместе на бережке, я тебя и обрадую. Но, ты сам виноват.

Он развёл руками, но губы так и остались растянуты в улыбку.

– Короче, Маресьев. Ждут они тебя. Я договорился. Так что, если документы с собой, то поехали. Я тебя до самого порога довезу и с рук на руки сдам.

До столицы добрались за рекордные восемь часов. Иногда, глядя, как Жека Майоров, вполголоса матерясь, выкручивает руль своей Икс пятой, обходя попутных чуть ли не в лоб встречным, Сердюк ловил себя на завистливой мысли, что хорошо быть начальником райотдела, пусть даже бывшим. Никаких ограничений скорости.

В самой Москве после безумной гонки по трассе казалось непозволительно медленно ехать каких то восемьдесят, а чаще вообще двадцать. Но вскоре мелькнули набережная, Садовое кольцо, ещё какой то десяток поворотов, похоже, Матвей не очень хорошо ориентировался в центре, и машина с трудом втиснулась возле тротуара на Гончарной.

Майоров со смешанным чувством посмотрел на друга.