- А на вас-то зачем?

- А он на всех собирал всевозможную грязь.

- Н-да... Могу оправдать Виктора только тем, что это было его пламенной страстью. Хобби, которому он отдавался всей душой.

- К сожалению, все гораздо прозаичнее.

- Догадываюсь. А я-то думала, что папка, собранная Головиным, которую Виктор отдал Николаю, была единственным компроматом на меня.

- Нет, у Виктора было свое досье на вас. Но теперь вы можете этого не опасаться, ведь эта папка у меня. Хотите, я вам сейчас её отдам?

- Спасибо, не надо, - рассмеялась Алла. - У меня нет никакого желания в неё заглядывать. Делайте с моим досье, что хотите.

- Я его уничтожу. Хранила только до встречи с вами. Чтобы вы, на всякий случай, знали, в чем уязвимы, и остерегались на будущее.

- Уничтожайте. Я никого не боюсь.

- Я тоже, - улыбнулась Ирина. - Боюсь только за своих детей и подруг. А за себя - нет.

- И в этом мы с вами похожи, - признала верная боевая подруга. Видимо, Марина - одна из ваших подруг?

- Да. Самая близкая, мы дружим с детства. Она мне больше, чем подруга. Это - родной мне человек, ради которого я готова на все, и которого готова защитить всем, чем смогу.

- Как мы с Ларисой.

- Видите, как много у нас с вами общего! - Ирину это почему-то очень радовало, и эту фразу, которую она уже на разные лады повторяла не раз, она произнесла с улыбкой.

- Не буду спорить, потому что это так и есть, - признала верная боевая подруга.

- А вас не удивляет, что ваш любовник собирал на вас досье?

- Удивляет - это ещё мягко сказано.

- И что вы по этому поводу думаете?

- А что тут думать? Мерзость! - Алла презрительно скривилась. Человек говорит, что любит меня, зовет замуж, хочет, чтобы я родила ему сына, и при этом копается в грязном белье любимой женщины.

- Вот именно. И после этого вы ещё не готовы кардинально изменить свое мнение о мужчинах?

- Но Виктор - это ещё не все мужчины, - возразила Алла. - Все ж он выродок. Разве это мужчина? Существо мужского пола.

- Любопытство женщины ещё как-то можно понять. Хотя, на мой взгляд, это тоже недостойно. Но, по крайней мере, этот недостаток нам приписывается, и в женском любопытстве, на взгляд многих людей, нет ничего противоестественного. Но желание мужчины подсмотреть в замочную скважину просто омерзительно.

- Целиком с вами согласна. Хотя мне, в сущности, плевать на чье-то мнение, и все же я сейчас ощущаю себя обмазанной. Будто не на меня собирали грязь, а я дала тому повод.

- Вот именно такое ощущение - омерзения, - было и у меня, когда я увидела результат его деятельности.

- Может быть, Виктор был вуайеристом? Вуайеристы подглядывают за обнаженными людьми, за тем, как те занимаются сексом. А Виктор тоже своеобразно подглядывал - за следами чьих-то поступков.

- Не думаю, - покачала головой Ирина. - Он просто был подонком.

- Не могу с вами не согласиться.

- Я и раньше подозревала, что Виктор негодяй, а, увидев эти досье, поняла, что негодяй - это слишком мягкое определение его деятельности. Он шпионил даже за собственными сыновьями, представляете?

- С трудом. Не понимаю, за ними-то зачем?

- Быть может, ему нужно было осознание собственной власти над всеми.

- Но нормальный отец и так имеет немало власти над своими детьми. Он может убедить, уговорить, воздействовать собственным авторитетом.

- А вы полагаете, что Виктор был нормальным отцом?

- Об этой стороне его жизни я совсем ничего не знаю.

- Чем иметь такого отца, лучше быть сиротой. Он оповестил и Никиту, и Юру, что знает о каждом их шаге. Оба уж взрослые люди и можете себе представить, какие чувства они испытывали, узнав, что отец постоянно шпионит за ними. Каждый человек имеет право на личную жизнь, а когда кто-то грубо вмешивается в нее, то у любого возникнет чувство протеста.