Его голос неожиданно ослаб, лицо побелело, силы покинули его. Он покачнулся. Майкл схватил его за руку.

— Пойдем в мою машину. Я отвезу тебя домой. Тебе не стоит пешком идти через сад. Он помог Гаю забраться в машину.

— Оставить велосипед здесь, Соня?

— Да, пожалуйста.

— Вы придете? — спросил Гай Фарр.

— Немного позже. Здесь моя мастерская. Я подойду к завтраку.

Она провожала машину глазами, пока та не скрылась из виду. Соня видела, что Майкл оглянулся на нее. Она увидела перед собой его ясные и чистые глаза, холодные, как лед, так четко, как будто он стоял перед ней. Неужели он подумал, что она пала жертвой смертельного обаяния его брата? Если даже так, это к лучшему. Если бы только ей как-то удалось уговорить Гая предоставить ей опекунство над Дики… Она не считала себя лучшим другом, учителем, советчиком для ребенка, но она все же была лучше, чем его отец, гораздо лучше.

Соня вошла в спортивный зал, устремив взгляд на огромное окно во всю стену. За окном лежало огромное зеркало озера, обрамленное палитрой коричневых, алых и красных тонов, которую дополняла небесно-голубая облицовка бассейна.

Какой прохладной и освежающей выглядит вода, подернутая золотыми пятнами отраженных солнечных лучей. Успеет ли она окунуться до завтрака? Соня посмотрела на часы. Времени было достаточно, чтобы проплыть бассейн туда и обратно. Это поможет ей восстановить умственное и физическое равновесие.

Каждый нерв и каждая мышца ее тела были напряжены с того самого момента, когда Майкл Фарр сказал ей, что получил письмо от брата. Она была такой радостной и окрыленной, когда он появился у ее дома. Может быть, жизнь устроена именно так? За приливами радости и вдохновения следуют разочарование и неуверенность.

Немного позже она уже натягивала на голову купальную шапочку, стоя на краю бассейна.

— Не боитесь, что вода холодная?

Соня вздрогнула и нырнула в воду. Она скользила под водой, как стрела с красно-бежевым оперением — такого цвета был ее купальник. Проплыв половину бассейна под водой, она вынырнула и медленно поплыла дальше, подставляя солнцу обнаженные плечи и руки. Быстро повернувшись у противоположной стенки бассейна, она поплыла обратно. Когда она рывком схватилась за поручни, собираясь вылезти, снова раздался громкий уверенный голос:

— Помочь?

Соня чуть не свалилась обратно в воду, увидев приближающегося к краю бассейна Дональда Брандта в костюме для верховой езды. Он напоминал Париса из «Сказания о Трое».

«Глаз пантеры и петуха манеры», — сказала она себе, улыбнувшись.

— Над чем смеетесь, Соня? — спросил Брандт.

— А разве леди не следует улыбаться при виде вас? — быстро парировала она. Бессмысленно цитировать ему Джона Мэйсфилда; наверняка он даже не слышал имени этого поэта. Зачем он появился здесь? Она смахнула капли воды со своих ресниц и выбралась на край бассейна.

— Это был чисто риторический вопрос. Вы так устроились в кресле, как будто не собираетесь никогда оттуда вылезать.

— Я не сдвинусь с места, пока у меня не будет для этого достаточных оснований, а что мне еще нужно, кроме вас, Соня? — и он пододвинул ей кресло.

Впервые в жизни Соня почувствовала стеснение из-за того, что стояла перед мужчиной в одном купальнике. Она внезапно застыдилась своих обнаженных рук и ног. Разве можно быть такой провинциальной? Все женщины носят купальники, и ничего. Чтобы прервать затянувшееся молчание, она опросила:

— Что вы здесь делаете в это время дня? Эта пара согласилась на покупку дома?

— Пока не получал таких известей. Вы по-прежнему ни о чем не думаете, кроме этих домов и Дики?

— Нет, но я привыкла заниматься делом в рабочее время.