Изменить размер шрифта - +
 — Граф Шарло, жуя, при этих словах его светлости утвердительно кивнул, — это был пробный шар нашего уважаемого Тибальдо, мы учились, постельные интересы Сериза и финансовые Руайана просто совпадали с изысканными прихотями нашего итальянского друга. Но и вы основательно полакомились тогда, согласитесь… Что да этой потаскушки Люсиль — так это ведь была ваша прихоть, а для Сериза — вообще чистейший альтруизм, самопожертвование. Я благодарен дорогому Камилю за готовность жертвовать своими интересами… — Его сиятельство граф де Сериз с достоинством поклонился его светлости. — Совпали интересы вашей мести и расчёты нашего дорогого Тибальдо, ибо участок под домом вдруг взлетел в цене втрое. Ведь рядом построился Субиз. Можно ли было упускать такое?

— Хорошо, а эта третья — Брибри так быстро проголодался?

— Это же была моя прихоть, — перебил де Сериз открывшего было рот де Шомона. — Брибри повезло случайно.

— Чёрт возьми, прихоти могут подождать, пока есть нужды!

— Как же вы осточертели с вашими вечными нуждами, Реми… — злобно прошипел поэтичный упырь Брибри, вгрызаясь в мясо, — ваша грубая материалистичность и отсутствие в вашей примитивной натуре высокого романтизма удручают светлые души. С вами тяжело общаться.

Ремигий зло прошипел в ответ, что если Брибри не заткнётся со своей поэтичностью, он, Реми, просто придушит его.

Но тут герцог торжественно пообещал в присутствии четырех свидетелей, что займёт виконту нужную для покупки имения сумму, которую тот вернёт ему из поступивших после следующей трапезы средств. Реми подозрительно блеснул глазами, но ничего не сказал. Жуткая трапеза, к счастью для полумёртвого от ужаса аббата и его товарищей по наблюдению, продолжалась около получаса. Потом герцог заявил, что тянуть нельзя, и, ворча и тяжело отдуваясь, поднялся.

— Пора, Реми. Повеселились — и ni vu ni connu. Кстати, мы забыли в прошлый раз об этой милой шалости… — Герцог, весело усмехнувшись, взял оправленный в золото череп и с силой надавил золотыми зубами на предплечье девицы, — Мне нравятся эти зубки…

Ремигий, ворча, надел привезённые с собой перчатки, Сериз вырезал по трафарету на спине несчастной жертвы крест, потом лежащий в углу полуобглоданный скелет облили чем-то непонятным, без цвета и запаха, но страшно опалившим остатки кожного покрова, после чего жертва была укутана в чёрный плащ, де Сериз и герцог подняли труп и спустили его вниз, в карету. Ремигий тоже откланялся, предварительно забрав с собой какой-то полупустой мешок. Послышался звук отрывающихся ворот, стук подков о булыжники. Тем временем Брибри и Лоло сожгли в печи остатки трапезы, навели везде порядок, а банкир, наблюдая за ними с кресла, как король с трона, потягивал золотистый коньяк.

Через полчаса карета вернулась, но без Ремигия и Камиля. Герцог осмотрел помещение, кивнул. Все было в порядке. Лоло сказал, что они с Брибри уедут в его экипаже и могут захватить с собой Тибальдо, но тот сказал, что вернётся с герцогом. Руайан с дружком уехали.

Оставшись вдвоем, ди Гримальди и де Конти несколько минут обговаривали реальную стоимость мраморной статуэтки «Сатир», которую предлагали его светлости. Банкир советовал поторговаться и сбавить цену до тридцати тысяч ливров. Дороже она не стоит. Но герцог полагал, что мелочиться не стоит — настолько понравилась ему вещица.

— Он просто очарователен, а в некоторых деталях — настолько тонкое исполнение…

Наконец они уехали.

Риго, которому до тошноты осточертел запах голубиного помета, поторопился вывести Корвиля и Сен-Северена к задней двери, едва затих скрип колес выезжающей со двора кареты герцога. Втроем они перелезли ограду, и скрытые домом от главных ворот, направились к Леру.

Быстрый переход