— Да он только лег, про вас спрашивал, — вспомнил Глеб.

— Ну вот… Одну ночь. Завтра подвезут, что нужно — кровать, тудым-сюдым, поди кудым… Дежурный по лагерю такие вопросы должен "на раз" решать.

— Что за человек? — уточнил Глеб. — А то завтра вы же и спросите: "А кого это, мил друг Глебыч, — мальчишка передразнивал подъесаула очень похоже, — ты разместил на вверенной тебе территории по ночному времени?.. Кто распорядился?!. Я?!?!. Знать не знаю, ведать не ведаю, ничего не слышал — прописал шпиена и диверьсанта, а на меня валит..

— Глебыч, — ласково сказал Лукаш, — скоро дожж па-адеть. Утром все побегут на зарядку…

— Ни фига, — покачал головой Глеб, — я дежурю, а утром сдам и буду спать. Так что пусть и-идеть… Что за человек, Дмитрий Данилыч?

— Пацан, — снова стал серьезным Лукаш и, вздохнув, пожал плечами. — Звать Серега. Больше ничего про себя не помнит. Неделю назад наши его в плавнях нашли. Ну, больница там, искали по краю — ничего. Собираемся через Москву искать, но это ж когда, а пока врачи сказали: амнезия у него, нервная какая-то, и лучше ему среди ровесников. А считай все ровесники тут. Ну не в детдом-же его в Буденновск?! Ну и решили — пусть с нами, а там посмотрим.

— Вообще ничего не помнит, что ли? — Глеб покосился на УАЗик.

— Не, ну есть-пить и разговаривать он умеет, — пояснил Лукаш. — Вообще все нормально. Он своего прошлого не помнит, имя только. Ни вещей, ни документов или чего… Взяли — джинсы, трусы, майка, кроссовки, носки, все побитое, рваное и грязное.

— От соседей, нет, — развел руками Лукаш, — а пока надо его разместить и поскорей. Мы с Александрычем за него отвечаем. Так что работай, а я машину отгоню.

— В дежурке положу, — решил Глеб. — Давайте его сюда.

— Сергей! — негромко, но отчетливо окликнул Лукаш. — Иди, приехали.

Из. УАЗа выпрыгнул мальчишка, подошел — медленно, но без задержки. Глеб с хмурым интересом оглядел его, понимая, что ведет себя как-то не так — однако по-другому смотреть на незнакомых ровесников он не умел. Мальчишка, впрочем, не выглядел особо напуганным или зашуганным — так, просто мальчишка, попавший в новое место к новым людям и осматривающийся. Он был повыше и потоньше Глеба, сильно загорелый, светленький, с тонкими чертами лица, над правой бровью — шрам, длинный, белесый. Без вещей…

— Глеб — Сергей, Сергей — Глеб, — быстро отбарабанил Лукаш и полез в УАЗик. Глеб вздохнул, показал рукой:

— Пошли, — и первым зашагал к палатке, слыша, как Сергей идет за ним.

Внутри он посильней подкрутил керосинку, кивнул на кровать. Мальчишка был в камуфлированной форме, но без знаков различия и эмблем. И без кубанки, конечно. Помедлив, взглянул искоса на Глеба, подошел к кровати, сел, сидя начал раздеваться, глядя в угол. Глебу стало скучно — взрослые дела — и он вышел наружу.

Лукаш уже смылся. За шлагбаумом прошел Серб, исчез в кустах — бесшумно, мошкара летела на огонь керосинки с удвоенной энергией, и Глеб, заглянув внутрь, увидел, что Сергей уже в постели. Уменьшил огонь до минимума и, чтобы разогнать сон, пошел шататься по территории.

Вернулся где-то через полчаса, сел на стул, повздыхал, плюнул наружу и достал из-под столика растрепанный журнал — «Технику-молодежи» восемьдесят лохматого года, который кто-то оставил в начале смены. Читать там уже было нечего, но сидеть просто так — тоже, знаете ли…

Сергей вздохнул, не как спящий.