|
Старо, ребята! Теперь у венца творения иной статус. Теперь венец творения, сидящий в в машине, не брелок, а начинка. Иногда — лакомая. А Единая Дорожная сбоит, сволочь, специально способствуя тому, чтобы эта начинка была еще и доступной. Кстати, судя по отсутствию сигнала, система все еще не работала. — Спасибо! — Я высунулся в окошко. — Огромное вам спасибо. Э э… Может быть, подвезти? — Да, — дед закивал, явно обрадовавшись. — Да, с большим удовольствием. Я вам признателен. Я мысленно чертыхнулся и распахнул дверцу. Никто ведь за язык не тянул, сам виноват. Старикан суетливо и как то очень неловко протиснулся в машину, подобрал пальто и угнездился рядом со мной. Я проследил, чтобы его не прищемило защитным листом. — Пристегнитесь. — О? Ах, да, сейчас… Где же это есть?.. Вот так? Теперь корректно? Странный у него акцент. — Бойль, — сказал он. — Что? — Святослав Меррилл Бойль. Э э… Святослав Теодорович. Бойль. Я представляюсь. — Ясно, — по идиотски сказал я. — А где Мариотт? Старикан заморгал сильно прореженными ресницами. — Простите, я как то не совсем… — Ничего, — сказал я. — Это я шучу. Очень приятно. — Приятно шутить? Я отмолчался. Трудно разговаривать с бестолковыми. Мы проскочили под линией надземки и свернули влево. Тут было людно. Со стороны Тувинской двигалось, сворачивая на Золотарную, какое то христианское шествие и качались мерзлые хоругви, а слева на пространстве от Междурядной до Новорожонной толклись сразу две толпы. В первой выл проповедник, время от времени вздевая длани туда, где по его понятиям пряталось за облачными слоями светило, и, подвывая в унисон, в облаках выдыхаемого пара качались в трансе язычники. Это теперь модно. Рядом бурлил митинг Лиги Перемен, собирающейся, как следовало из транспарантов, принудить правительство к установлению для всех без исключения жителей Земли Всеобщей Территориально Климатической Справедливости путем уменьшения угла наклона оси вращения планеты к эклиптике. Чувствовался общий боевой настрой, и абсолютное преобладание дубоцефалов в обеих толпах бросалось в глаза без всякой оптики. В переулке, скромно приткнувшись к обочине, пребывали: малый полицейский броневик на воздушной подушке и с вертящимся многоствольным газометом на крыше, полицейский же фургон с решетками и двухэтажный автобус скорой помощи — ждали начала драки. Может быть, полиции сегодня удастся взять одного двух адаптантов — и то хлеб. Наше счастье, что далеко не все адаптанты успели объединиться в стаи. Если бы все — тогда… — Что они делают? — спросил Бойль. Он крутил головой так, будто впервые это видел. Интересного типа я к себе посадил. — Вон те? Молятся Яриле, или кто там за это ответственный, чтобы Солнце грело пожарче. Им недостаточно. — А вам? — немедленно спросил он. — Мне тоже… — Тогда почему же вы не молитесь? Кажется, этот дед поставил себе задачей надоесть мне как можно быстрее. — Вас куда подбросить? — спросил я. — Подбросить? — Он заморгал и посмотрел вверх. — Зачем? — Подбросить — в смысле подвезти. Это идиома. — А, да да. Куда нибудь. Где можно жить. Час от часу не легче. — Я ищу, где можно жить, — уточнил он. — Отель или квартиру. Все равно. Это уже конкретнее. — Вы приезжий? — спросил я. — Из Кембридж, — сказал он. — Я соотечественник. Мой багаж в… эйрпорт. Мы вынеслись на набережную, и на повороте противно завизжали шины. — В аэропорту, — сказал я. Он кивнул. Все равно было непонятно, почему он искал отель возле вагоноремонтного завода и вообще как он там оказался в своем жеваном пальто. |
