Я даже не испытывал стремления завоевать ее: если воля Божья уже свершилась, к чему играть в соблазнителя, объявлять очевидное, притворяться, будто ничего не происходит, когда хочешь всего, когда все уже предельно ясно. Я был от нее без ума. До сих пор не знаю, что меня больше покорило. Ее коротенькая желтая юбочка? Или ее манера пожимать плечами, когда я изрекал глупость? Да, скорее всего именно в этом жесте я почувствовал безграничную нежность, которую она уже испытывала ко мне, к незнакомцу, робко опускавшему глаза, к парню, который никому не причинит зла.

И мы безраздельно отдались этому потоку. Каждый вечер после работы мы сидели в кафе «Фельянтинки». Я хорошо помню наше шестое свидание, когда мы перешли границы обязательной сдержанности. И рассказали друг другу всю жизнь — я свою, она свою, вытащив на свет божий все совпадения, все признания, все неудачи и все мечты. Напыщенные до смешного, но необходимые откровения, слегка приукрашенные истории — исповедь на первый взгляд бессмысленная, но помогающая понять, как человек стал таким, какой он есть. Она попыталась нарисовать мне свой портрет самыми черными красками, как будто хотела оттолкнуть от себя. Все влюбленные поступают именно так. Что ж, пришлось и мне сделать то же самое. Сам не знаю зачем — действительно, хоть убей не знаю! — я рассказал ей историю с маленьким Жилем и другую — с математичкой. Думаете, она обеспокоилась? Ничуть не бывало, они ее рассмешили. Она принимала все, что во мне было, моя Мари. И мы заговорили о моем паническом страхе перед тестированием интеллекта.

Вот в этот-то момент мимо нашего столика и прошел ее коллега из коммерческого отдела.

Улыбки. Взаимные представления. Сходство интересов. Он присел, разделил с нами аперитив, и вначале я не увидел в этом ничего особенного. Мы посвятили его в наш разговор, заговорили о тестах, об экзаменах, об отборе, о законах рынка. Только круглый дурак мог не заметить, как настойчиво он пытался самоутвердиться в глазах Мари, как элегантно опровергал мои доводы, с какой милой улыбкой ставил меня на место. К счастью, Мари не клюнула на его приманку. Он это почувствовал. И сказал:

— Тесты на проверку интеллекта — да их значение сильно раздуто. На самом деле они вовсе не являются надежным критерием… Интеллект заключается вовсе не в этом… Ну вот вам в качестве простого примера известная задачка про пять мешков золотых монет: капелька логики, минута размышлений, и ее можно решить запросто, но это вовсе не есть доказательство высокого интеллекта.

— Какие мешки, какие золотые монеты?

Я сразу заподозрил, что это плохо кончится. Но Мари попалась на эту удочку, даже не заметив, с каким хитрым лицемерием он вызвал у нее интерес к своей задаче.

— А вы разве не знаете? Пять мешков наполнены золотыми монетами, каждая из них весит десять граммов, и только в одном мешке монеты фальшивые и весят каждая девять граммов. Вам даются весы-безмен, и вы должны определить, в каком мешке находятся фальшивые монеты, имея право лишь на единственное взвешивание.

Одна только формулировка задачи вызвала у меня рвотный позыв; в душе моментально проснулись все мои прежние демоны. Несколько фраз — и десять лет беззаботного, спокойного существования сметены, как будто их и не было. Заинтригованная Мари тут же начала искать решение.

— Принимайте это скорее как игру, — сказал наш искуситель, преисполненный макиавеллиевского коварства.