«Кто Магистр?»

«У меня нет Магистра».

«Лжец. У всех вампиров есть Магистр».

«Не правда. Многие не имеют».

Я усилила давление, и демон забился в тщетной борьбе.

«Но ты встречал Магистра, не так ли? Я хочу знать его имя».

«У него нет имени. Стоп. Больно».

«Тогда скажи мне, где он. Дай мне хоть что нибудь».

«Не могу».

Я снова ударила его зарядом и мембрана начала твердеть.

«Я могу делать это так долго, насколько это будет мне необходимо».

Крик демона наполнил мою голову. Затем в моём разуме оформилось изображение величественного каменного дома с башнями, что заставило меня подумать о замке. Оживление заструилось по мне. Но затем образ исчез раньше, чем смог полностью обрести чёткие очертания.

«Где это? Покажи снова».

«Не могу. Больно».

«Покажи мне!»

Демон начал кричать и трястись вплоть до того, пока я не посчитала, что он взорвётся. И тогда я осознала, что ничего больше из него не вытащу, и я отпрянула назад.

Из ниоткуда в мой разум вплыл другой образ, поблёкший и зернистый подобно старой фотографии. На секунду я подумала, что демон пытается показать мне что то ещё. Я пригляделась к образу и увидела пару темноволосых людей, сидевших на скамье с маленькой девочкой между ними, которой было не больше десяти лет. Они втроём смеялись, и девочка указывала на человека, чьё воспоминание я созерцала. Девочка показалась смутно знакомой…

Я знала, что человек остаётся внутри после того, как вамхир берёт полный контроль над телом; мой опыт с Нейтом был тому доказательством. Но если бы не Нейт, я бы никогда не подумала, что человеческие души замурованы внутри вампиров. Нейт помнил большую часть своего непродолжительного пребывания в качестве вампира, за исключением обстоятельств, которые ему внушили забыть. Он всё ещё боролся с воспоминаниями. Должно быть, застрять в подобной ловушке внутри своего собственного тела, понимая, что смерть была единственным путём к твоему освобождению, было особым кругом ада.

Я снова посмотрела на воспоминание, и на этот раз я смогла ощутить боль и тоску, что прицепились к нему. Демон забрал девочку из семьи уже очень давно, и она всё ещё скорбит по ним и по жизни, что у неё украли.

В груди у меня всё стянуло, и я почувствовала, как слеза скатилась по моему лицу. Что со мной не так? Неужели я, в самом деле, плачу по вампиру?

Нет, не по вампиру. Моё сердце изнывало болью по девушке подростку, которая так много выстрадала. Как бы я хотела помочь ей, но самое доброе, что я могу сделать для неё, это покончить с её ужасным существованием.

Ещё одно воспоминание всплыло мне навстречу. Я не хотела смотреть. Я не хотела чувствовать ещё больше боли девочки. Но затем знакомый мне голос наполнил мой разум, и я съежилась от своих собственных воспоминаний о нём. «Здравствуй, конфетка». Я вынудила себя посмотреть на воспоминание, которое она пыталась мне показать, и осколок страха проколол моё сердце, когда я увидела тёмные глаза Эли и очаровательную улыбку. Вампир, который пытался убить меня, был тем же, кто забрал эту девушку.

И тогда я ощутила это – тонкую связь, скованную между мной и безымянной девушкой, которую обратили за много лет до моего рождения. Мы с вампирами были заклятыми врагами, но с девушкой делили нечто такое, что выходило далеко за рамки этого. Наши жизни были навсегда изменены одним и тем же монстром. Но я была свободна, а она всё ещё страдала.

Внезапно я поняла, что мне надо сделать. Сработает это или нет, неважно. Во мне есть сила, способная высвободить эту терзаемую душу, и я не смогу отказать ей в этом. Не знаю, верила ли я в судьбу, но складывалось впечатление, будто некая великая сила привела этого вампира ко мне.