Я сухо сглотнула.

– Какое отношение это имеет ко мне?

– Мы не можем вот так взять и привести тебя к Магистру, со всей этой выскакивающей из тебя магией фейри, не так ли? Мы гадали, что же произойдёт, если мы введём в тебя инъекцию со снадобьем кельяров, раз уж ты у нас полудемон полуфейри. Дротики, что они применили в лесу, несли в себе оригинальное снадобье, и мы не были уверены, как быстро твоя система Мохири выжжет его. Но Григор был занят созданием новой версии средства, которая будет действовать неограниченно.

– Зачем вам беспокоиться, как долго действие будет длиться? Вы же всё равно меня убьёте.

От её улыбки у меня в животе вскрылась язва.

– Мой Магистр имеет планы на тебя. В ближайшее время ты не умрёшь. Ты будешь лишь мечтать о смерти.

Она переместилась раньше, чем я успела моргнуть, и я ощутила укол иглы в руку. Она ввела весь объём шприца и отпустила меня.

Сначала я ничего не почувствовала. Затем чувство жжения начало расти в моей груди и растекаться по всему телу. Следующим стало головокружение, и мне пришлось подпереться руками о стену, чтобы удержать себя от падения.

– Этого должно хватить. Спи сладко сегодня, маленькая охотница, завтра великий день, – Ава передала пустой шприц Григору и вышла из камеры с демоном, смиренно волочившемся за ней. Она заперла камеру и развернулась уходить, но остановилась и обернулась, посмотрев на меня: – Ох, я подумала, ты бы хотела знать, я получила огромное удовольствие от знакомства с твоим воином. Он даже вкуснее, чем…

Я ударила по прутьям так быстро, что кусок цементного раствора упал с потолка.

– Я разорву тебя на кусочки, если ты прикоснёшься к нему, сука кровососущая.

Она отпрыгнула назад.

– Умерь нрав. Ты должна была уже понять, что прутья усилены и сдержат зрелого воина, так что не трать свои силы. Они тебе ещё понадобятся.

Я подождала, пока они не уйдут, а потом осела на пол и позволила отчаянию, наконец, поглотить меня. Я плакала по Николасу и из за страданий, которые ему пришлось пережить из за меня. Я плакала по жизни, которая могла бы быть у нас, и потому что так долго тянула с признанием в любви. Я плакала по двум молодым девушкам, которые никогда больше не увидят свои семьи, и за всех людей, которых оставляла после себя. Я плакала, пока во мне не осталось больше слёз, и у меня не осталось сил подняться с пола.

Где то среди ночи, я проснулась, услышав, что Анну привели обратно в камеру. Я несколько часов ждала, когда же они приведут Грейс, но они этого так и не привели её.

Я сидела на каменной платформе, ожидая их, когда они наконец то пришли за мной. После того, как прошлой ночью я выплакала все глаза, необычное спокойствие поселилось во мне. Это не было принятием своей судьбы, а признанием, что я ничего не могла поделать и что либо изменить, сидя в камере. Если я что и уяснила в своей жизни, так это то, что нет ничего определённого, и никогда не знаешь, как обстоятельства могут измениться буквально за одну минуту.

Ава Брайнт и вчерашний вампир подступили ко мне, и я не произнесла ни слова, когда вампир отпёр мою камеру и приказал мне выйти. Когда мы проходили мимо камеры Анны, я увидела маленькую фигуру, свернувшуюся в клубок в углу, и у меня защемило сердце по ней. Грейс была потеряна, и у меня было предчувствие, что Анна долго не протянет в этой камере.

Мы вышли через дверь и направились вглубь по коридору, прежде чем дошли до лестницы. Ава взяла меня за руку, а мужчина вампир пошёл впереди нас, пока мы поднимались по ступенькам. Когда мы вышли в огромную кухню, мне пришлось рукой прикрыть глаза, чтобы прикрыть их от яркости света, после дня в тускло освещённой камере.

«Сара?»

Я едва не заревела, когда в моём сознании прозвучал голос Николаса.