— Я видел собственными глазами, как ты отрубил человеку палец, чтобы снять с него вот этот самый перстень. Это случилось сразу же после стычки, когда мы устроили на скоттов засаду, чтобы помочь Като Кунедде, — продолжал Фалько. — Ты надел его на цепь вместе с остальными. А вот после свадьбы я его что-то не видел. Так как же он все-таки попал к убитому Одо? И как он вообще мог сорваться с цепи — единственный среди всех?

Гальба, проглотив вставший в горле комок, на какое-то мгновение отвел глаза в сторону. И в тот же самый миг Валерия и Секст, не сговариваясь, шарахнулись от него, как от зачумленного. В мгновение ока Гальба остался совершенно один.

— Это ведь твой перстень, не так ли? Один из тех, что болтаются у тебя на поясе. Выходит, Одо даже из могилы назвал нам имя своего убийцы.

— Клянусь богами, я выпущу тебе кишки! — хрипло прорычал Гальба. — Ты еще будешь валяться у меня в ногах, умоляя простить тебя и забыть обиду. А я… я заставлю своего коня топтать твой труп! А потом возьму себе эту шлюху!

— Нет, Гальба! — невозмутимо бросила Валерия. — Если ты убьешь Ардена и Фалько, я убью себя.

Не успели они выйти за порог и двинуться к лестнице, где внизу, у входа в дом ждал их Арден Каратак, как Марта, змейкой выскользнув за дверь, со всех ног кинулась поднимать тревогу.

Арден ждал Гальбу у входа. Он стоял молча и неподвижно, как статуя, опершись о длинный кельтский меч. Его поза напомнила Валерии ту страшную минуту у источника Бормо, когда юный Клодий сделал отчаянную попытку спасти ее и был убит рукой того самого человека, которого она теперь так отчаянно и безнадежно любила. От волнения она едва могла дышать.

Сможет ли Арден победить? Ведь Гальба Брассидиас — это не Клодий. До этого дня он еще ни разу не испытывал горечи поражения. Никому до сих пор не удавалось выбить у него из рук оружие. Фракиец вышел, держа в руках обнаженный меч, — в лице его не было и тени страха, руки его и плечи бугрились мускулами, в темных глазах горел опасный огонек, он был обнажен до пояса и двигался легко и пружинисто, словно могучий хищник. Неужели ему удастся убить кельта с такой же легкостью, как и всех своих врагов?

В отличие от Гальбы Арден выглядел донельзя грязным и усталым, плечи его прикрывала лишь рваная туника — единственное, что оставили ему, взяв в плен. На запястьях верховного вождя кельтов еще багровели страшные отметины — следы только что снятых кандалов, тело его было сплошь покрыто ранами и кровоподтеками, в спутанных волосах торчала солома. И на фоне всей этой грязи и крови особенно яркими казались лезвие меча да еще блестящие голубые глаза, которыми он с ледяной злобой всматривался в хмурое лицо Гальбы. Такого взгляда Валерии еще никогда не доводилось видеть. И дело тут было даже не в ненависти, которую Арден наверняка испытывал к предателю, — так смотрит судья, собираясь вынести смертный приговор, внезапно подумалось ей. По спине у нее пробежала дрожь.

— Итак, выходит, тебе удалось-таки сорваться с крючка, бриттский пес! — выплюнул Гальба.

— Фалько выпустил меня под предлогом, что ему нужно меня допросить. — Арден бросил быстрый взгляд на Валерию, выражение лица его чуть заметно смягчилось, и на мгновение в глазах промелькнуло что-то вроде понимания. Потом он снова перевел глаза на Гальбу, и лицо его стало похожим на каменную маску.

Гальба коротко фыркнул.

— Если ты дашь мне возможность взять в жены твою шлюху, я оставлю тебя в живых, Каратак… а со временем, может быть, даже сделаю тут королем. Ты ведь знаешь, я никогда не отказывался протянуть тебе руку помощи.