— Да уж, думаю — вам должно быть просто больно! — воскликнула Флори.

Поймав озорной взгляд Керкхилла, Фиона поняла, что краснеет, но сказала только:

— Сэр, я иду вниз, завтракать. Если вы готовы, можете пойти со мной.

Усмехнувшись, он обнял ее за талию и сказал, обращаясь к Флори:

— Полагаю, ты уже слышала, что я женился на твоей хозяйке? Ты пожелаешь нам счастья?

— Да, милорд, мы все хотим, чтобы вы были счастливы, — ответила Флори с улыбкой.

— Но когда ты успела вернуться? — поинтересовалась Фиона.

— Сегодня, рано утром, — ответила горничная. — А сейчас почти полдень. Когда сэр Хью сказал, что вы в Спедлинсе, мы подумали — не лучше ли нам тоже вернуться. Я здесь приберу, пока вы будете внизу.

По главной лестнице Керкхилл и Фиона спустились в зал, где, как оказалось, собрались все обитатели Спедлинса, те, кто не уехал в Данвити-Холл.

Они вошли рука об руку через арку, и отовсюду раздались приветственные крики. При приближении супругов толпа расступилась. Вдруг все смолкло.

В центре зала стоял большой плетеный сундук. В таких сундуках Керкхилл и другие, кто мог позволить себе такие вещи, хранили одежду и белье. Но у этого сундука имелись прошитые кожаные ручки на каждом из торцов, а крышку надежно удерживали кожаные петли и ремни.

Керкхилл переводил взгляд с одного улыбающегося лица на другое. Все, казалось, чего-то ждут.

— Что это?

Вперед вышел управляющий Эварт. Его лицо, как всегда, оставалось невозмутимым, но Керкхилл тем не менее чувствовал, что старик донельзя доволен, как и все остальные.

— Этот сундук — знак нашего доверия, милорд — сказал Эварт, — и уважения к нашей леди. Сегодня счастливое событие. Некоторые из нас узнали о нем еще ночью, а остальные — на рассвете.

Керкхилл обернулся к Фионе:

— Думаю, такой неожиданный дар, миледи, предназначен скорее вам, чем мне. Откройте же сундук.

Фиона кивнула. Она была удивлена не меньше мужа. Когда она опустилась на колени перед сундуком, Эварт сказал:

— Клянусь, сэр, это для вас обоих, а еще — для молодого хозяина, Дэвида Джардина.

Недоуменно хмурясь, Керкхилл встал рядом с Фионой, которая уже развязала ремни и стала поднимать крышку.

Внутри оказалось десяток или два фланелевых мешков, перевязанных бечевками. Фиона развязала один, открыла и удивленно вскрикнула. Солнечный луч, падающий из окна, упал на груду серебра, и оно засверкало, слепя глаза.

Фиона смотрела на монеты. Все серебряные пенсы и четырехпенсовики, насколько она могла судить на первый взгляд. Она сосчитала мешки — всего пятнадцать. Целое состояние!

— Но как? — спросила она. — Я думала, их забрал Ход.

— Да, он бы их забрал, да не вышло, — ответил Эварт. — Но Ход был не единственный, кто знал о деньгах старого хозяина. Не знал он и того, где тайник, даром что ключ-то нашел! Старый хозяин держал его у себя до самой смерти, милорд, — добавил он, глядя на Керкхилла.

— Но я обнаружил этот ключ на столе в спальне Джардина, — сказал Керкхилл.

— Да, конечно, потому что Ход не знал, от какого он замка. Тогда не знал, — задумался Эварт, а потом продолжил: — Я бы сказал, что только на досуге, когда у него появилось время все обдумать, он сообразил, что старый Джардин мог устроить тайник в своей огромной кровати. Но до того мы успели перепрятать деньги хозяина.

— Значит, у тебя тоже есть ключ? — спросила Фиона.

Эварт немного смутился.

— Нет, миледи. У меня не было ключа. Видите ли, у старого Джардина был один-единственный ключ.