Полковник завершил свою речь уверением, что борьба не должна продлиться долго. Север заблокировал южные порты, а Юг ответил запретом экспорта хлопка, что означало простаивание фабрик Англии, которая, напомнил он толпе, непременно погибнет без хлопка.

Если блокаду не снимут, то в течение нескольких недель величайший флот мира появится у берегов Конфедерации, заставив янки разбежаться по своим гаваням, словно змеи по норам.

И все же Югу не стоит оглядываться на Европу, поспешил добавить Фалконер, да и нет в том нужды, ибо воины с Юга прогонят янки со своих земель без помощи европейцев. Скоро, заверил полковник, янки пожалеют о своем безрассудстве — когда в панике, с криками и воплями убегут. Толпе подобная перспектива пришлась по душе.

Война будет выиграна за несколько недель, пообещал полковник, и каждого, кто вложил свой вклад в победу, будут уважать и чтить в новой Конфедерации, чей флаг в скором времени будет развеваться среди знамен всех народов.

Его слова послужили сигналом Легиону вынести и развернуть знамена полка. И, что самое поразительное, для этой цели из своей комнаты вышла сама жена полковника.

Мириам Фалконер оказалась худощавой женщиной с черными волосами и крайне бледным лицом, на фоне которого ее глаза выглядели неестественно огромными. Одета она была в платье из пурпурного шелка настолько темного оттенка, что он казался почти черным. Темная полупрозрачная вуаль спадала с ее шляпы.

Она двигалась настолько медленно, что, казалось, вот-вот споткнется, не дойдя до трибуны. Ее сопровождали дочь и шесть дам, отвечавшие за пошив тяжелых полотнищ из великолепного шелка, которым предстояло стать боевыми знаменами Легиона Фалконера.

Первое знамя являлось новым флагом Конфедерации. Оно состояло из трех широких горизонтальных полос, верхняя и нижняя — красного цвета, а средняя — белого. Один из верхних углов занимало синее поле с семью нашитыми белыми звездами, обозначавшими семь отделившихся штатов.

Второе же знамя представляло собой вариацию на тему герба Фалконера с изображением трех красных полумесяцев на белом поле, сопровождаемых семейным девизом: «Вечно пылающий».

Оркестр молчал, за неимением официального гимна, лишь барабанщики отбивали торжественный ритм, когда вынесли знамена. Адам, назначенный главным знаменосцем, выступил вперед, чтобы принять флаги вместе с двумя другими знаменосцами.

Одним из них был Роберт Декер, чье лицо выглядело уже чуть лучше и наполнилось благоговением, когда он сделал шаг вперед вместе с Адамом, а вторым — Джо Мелкий Спарроу, взявший флаг Фалконера, который Анна поначалу передала своему брату. Анна расправила складки на шелке, а потом отдала его Джо Спарроу, тот, похоже, с трудом удерживал тяжелое знамя.

Затем Мириам Фалконер с помощью двух других дам отдала флаг Конфедерации с желтой бахромой. На мгновение показалось, что Анна не хочет забирать его из рук матери, а потом она сделала шаг назад и передала его Роберту Декеру, гордо поднявшему его вверх.

Зрители приветствовали их криками, которые довольно быстро стихли, когда толпа поняла, что преподобный Мосс, терпеливо ожидавший целый день, теперь готов вознести молитвы с благословением. Молитва тянулась так долго, что некоторые из присутствующих подумали, что Джо Спарроу рухнет до того, как будет закончены эти мольбы.

Хуже того, запах жареного мяса стал еще более соблазнительным, но Мосс по-прежнему настойчиво призывал Господа обратить внимание на Легион, два его флага, офицеров, а также на его врагов, которые, молился Мосс, будут сокрушены мощным ударом Легиона.

Он бы продолжал и дальше, если бы только не остановился, чтобы перевести дыхание, что дало полковнику Пеникрейку шанс вмешаться с на удивлением громким «аминь», которое было так звучно повторено толпой, что Мосс был вынужден оставить последнюю часть свой молитвы недосказанной.

Полковник, который не мог позволить, чтобы такой момент остался без его заключительного слова, прокричал, что Легион принесет свои знамена домой, как только полностью разделается с янки.