— Заледенелая твердыня… покажи мне… где…

Чейн склонил голову к плечу.

Черные волосы с белоснежно-седыми прядями на висках придавали Вельстилу утонченный вид аристократа средних лет. Впрочем, за долгие месяцы, минувшие с тех пор, как Вельстил, следуя по пятам за Магьер, покинул Белу, этот некогда лощеный и безупречно одетый аристократ изрядно подрастерял былую щеголеватость.

Немытые волосы, заляпанные грязью сапоги, истрепавшийся в дороге плащ — за всем этим все труднее было Чейну разглядеть заезжего нобиля, с которым он познакомился в Беле.

Чейн презрительно хмыкнул. Он прекрасно знал, что и сам выглядит не лучше.

— Шар… — пробормотал Вельстил.

Чейн напряженно вслушался в его бессвязное, бормотание. И плотнее запахнул на себе изношенный плащ.

Холод, губительный для смертных, ему был не страшен, но его терзал голод. Чейн мечтал о жаркой крови, которая наполнит его плоть жизнью. Неутоленный голод грыз его изнутри, не давая сосредоточиться.

Больше месяца прошло с тех пор, как Вельстил и Чейн, преследуя Магьер, пересекли границу Войнордов и добрались до города Веньец. Ни Магьер, ни ее спутники понятия не имели о том, что Вельстил следует за ними по пятам, да и Чейн, как они считали, погиб еще в болотистых лесах Восточной Древинки, когда Магьер обезглавила его. Вельстил так и остался вне их поля зрения, но Чейн отнюдь не был уверен, что Магьер неизвестно о его воскрешении.

В торговом караване, который встретился им по пути, Вельстил приобрел крепких коней, зерна, чтобы их кормить, и поношенный плащ для Чейна. Купил он также холст, несколько кинжалов и фонарь. Держась на почтительном расстоянии, они вслед за Магьер, Лисилом, Мальцом и Винн пересекли нагорья и дошли до подножия Изломанного кряжа, в том месте, где он смыкался с Коронным кряжем. В сумерках двенадцатого дня, когда Чейн готовился к ночной дороге, Вельстил взобрался в седло и направил своего коня на юго-восток. Прочь от Магьер.

— Мы двинемся собственным путем — в Коронный кряж. Магьер найдет нас, когда полуэльф закончит поиски прошлого в краю своих предков.

Голос Вельстила звучал спокойно, но Чейна это не обмануло. Он чуял в своем спутнике угрюмое смирение. Ни один вампир не может войти в эльфийские леса, — по крайней мере, так однажды заявил Вельстил.

Чейн кое-что услышал… и замер на миг, а потом направил коня вслед за Вельстилом.

С высоты, со склона горы донеслись голоса, далекие и оттого неразличимые. Сверхъестественная зоркость вампира позволила Чейну приметить в вышине какое-то движение. Магьер и ее спутники устроили стоянку под гранитным утесом, который вырастал из склона горы. Когда на стоянке разгорелся костер, Чейн судорожно стиснул поводья.

Возле пляшущего пламени сидела на корточках Винн.

И Вельстил вынудит его бросить Винн?

Ярость, заглушившая голод, всколыхнулась в груди Чейна при виде девушки, которая и теперь куталась в его плащ. Насколько было известно Чейну, Вельстил до сих пор так и не заметил этой предательской детали.

Той ночью, последней их ночью в Веньеце Чейн вынес Винн на руках из твердыни Дармута. Вельстилу об этом было известно, да Чейн ничего и не отрицал. Винн все это время была без сознания и так и не узнала, кто ее спас. Зато ее спутники — хрупкая, но востроглазая аристократка и странная девчонка — наверняка рассказали, что с ними был Чейн.

А он еще и укрыл Винн своим плащом.

Одна только мысль о том, что он не сможет защитить Винн, что она окажется так далеко — тем более среди эльфов с их фанатичной ненавистью к людям, — одна только мысль об этом была невыносима. И все же Чейн не винил в этом Вельстила.

Виновата во всем Магьер. Только Магьер.

Винн пойдет за этой белокожей сукой куда угодно, в любую преисподнюю любой забытой религии.