— Орда пожирает самое себя. Тварям больше нечем кормиться… но такая пища не идет им впрок. Вероятно, за считаные дни их останется так мало, что мы сумеем ускользнуть отсюда.

— Нет! — раздался резкий выкрик. Сорхкафарэ знал, кому принадлежит этот голос, еще прежде, чем повернул голову.

На краю прогалины стояла Хойллхан, а вокруг нее расхаживали три странных рослых волка. Все четверо были заляпаны черной жидкостью. Все четверо не сводили с него напряженного взгляда. Хойллхан воткнула широкое длинное лезвие своего копья в землю, и Сорхкафарэ смотрел, как с его острых краев сбегают на траву черные капли.

— Где ты была? — жестко спросил он.

— А ты как думаешь?! — взорвалась Хойллхан. — Прислужники врага рыскают у самых наших границ, а ты хочешь удрать?

— А что проку вечно прятаться здесь посреди зачумленных земель? — отпарировал Сорхкафарэ.

— Я сказала — нет! — выкрикнула Хойллхан, проводя рукой по белым, слипшимся от пота волосам. — Я не дам врагу отнять у нас то, что осталось! Я больше не брошу тех, кто мне близок… чтобы, удирая, слышать, как они кричат перед смертью!

— Хватит, — предостерегающе бросил Снехакроэ.

— Это была не просьба, — твердо проговорил Сорхкафарэ. — Я пока еще ваш командир.

Хойллхан тяжело дышала, стискивая пальцами древко своего копья.

— А с каких это пор ты один говоришь за весь наш народ? — негромко спросила Лиишиара, шагнув к Сорхкафарэ. — Ты не входишь в совет Первой Прогалины, и мы давно уже отвергли древние обычаи разрозненных кланов. Подобные решения могут приниматься только мной и другими членами совета.

— Совета больше нет! — выкрикнул ей в лицо Сорхкафарэ. — Из всего совета осталась только ты… значит, ты одна и будешь выбирать путь для всего нашего народа? Точь-в-точь какой-нибудь людской монарх?

— Я совсем не об этом, — огрызнулась она. — Здесь слишком много тех, кому нужна наша помощь.

Сорхкафарэ покачал головой:

— Что, если именно благодаря им Враг сумеет добраться до нас? Те, что рыщут за пределами нашего леса… ходячие мертвецы, кровососы… все они когда-то были людьми, как и те, что и теперь среди нас!

— Ты же не знаешь, как их сделали такими, — проворчала Хойллхан. — И не знаешь, сможет ли Враг дотянуться до тех, что прячутся здесь, с нами.

Снехакроэ вздохнул, неотрывно глядя в глубину леса, как будто пытался отсюда разглядеть его границы. Лиишиара молчала, закрыв глаза, и Сорхкафарэ почудилось, что она вдруг разом обессилела и состарилась.

Но он не мог отступить.

— Мы возьмем с собой всех наших. Быть может, к нам присоединятся и волки. Мы уйдем далеко отсюда — так далеко, насколько хватит сил. Мы посадим наш черенок Хармун и создадим убежище, до которого никогда не дотянется Враг.

— «Всех наших»? — переспросил Снехакроэ.

— Не людей, — отрезал Сорхкафарэ.

* * *

— Чужаки, разговор окончен!

Малец не знал, кто произнес эти слова, но выкрик привел его в чувство. Он вынырнул из памяти Вельмидревнего Отче и обнаружил, что у него дрожат ноги.

Лисил опустился на одно колено рядом с ним, но пес все же сумел устоять на ногах.

Вельмидревнего Отче окружили несколько анмаглахков. Подгоняемые их угрожающим видом, Малец, Винн и Лисил двинулись прочь. К ним присоединилась Магьер, и всех четверых без особых церемоний выпроводили из лощины.

Малец старался не отставать от спутников, но никак не мог унять дрожь.