На его уже полной сеток морщин коже виднелись старческие пятна, высокий лоб был нахмурен, делая складки еще более отчетливыми в отблесках бумажной люстры.

— Я сделал лишь то, что следовало. Не более того, — ответили ему из-за спины. Два тонких уса едва отчетливо вздернулись, сухие потрескавшиеся губы сложились в тонкую линию, а костлявые пальцы продолжили поглаживать поверхность глиняной чаши, что передавала тепло чая.

И тут вся комната содрогнулась, словно тяжелая тень нависла над головой и открыла свои потусторонние глаза. Могло показаться, что под потолком, в глубине отбрасываемых теней образовались десятки, сотни глазных яблок, что обратили своё внимание на второго человека в комнате.

От их пригляда становилось не по себе, по спине шел табун мурашек, лоб покрывала испарина. Словно тысячи и тысячи холодных игл впивались в затылок и продолжали погружаться дальше под черепную коробку.

Отвратное ощущение, которое заставляет паниковать, беспокоиться, нервничать и терять самообладание.

— Так ли твои слова отражают твои поступки, сын мой? — просипел старик, обратив свои мутные, уже ничего не видящие глаза на черноволосого азиата, что сидел перед ним на коленях.

Разделявший их небольшой столик был расставлен для чайной церемонии, но даже это не являлось причиной, почему молодой член триады не смел отвести от того взгляда.

Он просто не смел посмотреть своему отцу в глаза, трепетно задержав дыхание и не зная, что и сказать.

Наконец, потустороннее давление пропало, а старец прикрыл свои веки, вновь уделяя внимание только чайнику и чаше в своих руках.

— Я допустил ошибку, — по прошествии нескольких минут тишины признался мужчина.

— Да, именно так. Рад, что ты это осознаешь. Значит, не всё еще потеряно для нашего дома, — кивнул в ответ старец, подув на кромку напитка в наполненной вновь чаше, — Ты осознаешь, в чем допустил оплошность?

— В том, что вознамерился показать парню и его деду их место? — нахмурился мужчина, изображая активную работу мозга.

Старик усмехнулся, покачал головой и неторопливо испил из чаши. Так тянулись минуты ожидания, пока не была опустошена уже вторая порция чая.

— Мои действия были слишком поспешны и импульсивны? — вздохнул азиат, на что получил благодушный кивок от уже своего немолодого отца.

— Всё так. Мне уже доложили, что произошло в больнице. Ты позволил чувствам взять над собой вверх, не произвел полноценное расследование ситуации, не изучил фон нового лица, что был связан с парнем, не соизволил трезво оценить свои силы и своих подчинённых, из-за чего я лишился двух подающих хорошие надежды бойцов, что были преданы нашему делу, — старец вновь открыл глаза, и ощущение потустороннего наблюдателя вернулось с новой силой. Разве что, теперь на плечи будто бы давила невидимая гора, придавливая голову потомка к полу и вынуждая склониться в поклоне, едва ли не касаясь лицом земли.

— Я виноват в произошедшем и готов понести наказание, отец, — прошипел мужчина, ощущая, как кости и мышцы чуть ли не вопят от боли по всему телу, а успевшая покрыться коркой рана на месте отрезанного уха вновь открылась, из-за чего на пол начала капать кровь.

— И ты его понесешь, Микато. Как глава триады Чен Е я обязан обязать тебя заплатить соответствующую цену за те жертвы, что понес наш дом и за те потери, что нам довелось испытать, чтобы на этот раз избавиться от преследования со стороны Империи. Тебе следовало бы отрубить руку за подобные прегрешения, — сухо произнёс старец, будто бы говорил о какой-то обыденной мелочи, как о главном блюде на обед, а не об истязаниях собственного чада, — Но как отец и патриарх нашей семьи, я не могу допустить такого. Поэтому я отправлю тебя на задание, провалить которое тебе уже будет непозволительно ни при каких условиях.