Это станет скандалом такого масштаба, что голов одной лишь директрисы и всего педсовета «Куба» окажется недостаточно. Пройдутся с толком и с расстановкой вообще по всем причастным и нет.

Вот и выходило, что либо сражайся до победного и умри достойно, либо вернись с поражением и можно сразу заказывать для себя гроб из дуба.

Пока мы вели беседу ни о чем, я проверил магазин выданной мне винтовки. Штурмовая винтовка «Каракатица», или как все ее привыкли здесь называть «Карака».

Она практически ничем не отличалась внешне от ar-15 из моего прошлого мира, разве что была по ощущениям значительно легче своего аналога, что мне довелось держать в руках.

— О, смотрю тебе «Караку» выдали. Повезло, — печально покачал головой Егор Балацкий, чей недавно счастливый донельзя вид тут же скис.

Видать, полагал, что только ему выдали крутую игрушку, вот и радовался, как ребенок, которому всучили сладкий леденец.

А теперь он увидел, что леденец едва ли не в два раза дороже всучили другому ребенку. Вот же завистливая су...

— «Карака» довольно привередливая винтовка. На ней нанесены руны бельгийского производства для облегчения веса и снижения отдачи. Методика нанесения сложная и качество соответствующего уровня. Правда, чтобы показать ее полный потенциал, требуется немалый опыт обращения с огнестрелом, а потому крошку выдают по большей части только магам-стражникам. Ну и паре студентов досталось, которых посчитали в должной мере квалифицированными, — вновь показал свою осведомлённость Менделеев.

— Эй, Марк, а ты где так стрелять научился? Ты так ни разу и не ответил, — тут же повернулся ко мне Балацкий, которому явно не нравился тот факт, что ему не хватило «Караки».

Вот же заноза гадкая... Опять не в бровь, да в глаз! И что мне на это отвечать? Почему внезапно все начали так заметно интересоваться мною и моими навыками? Разве я не должен оставаться презираемым всеми князем из рода Ливен и сыном бунтовщиков.

— Отец научил, — сошел я с темы, но, вроде бы, этот ответ вполне удовлетворил Балацкого.

— Логично, — задумчиво кивнул он, а я выгнул бровь. Что тебе логично, друг любезный? Я тебе даже ничего толком не сказал!

— А я не понял, — незатейливо почесал затылок Менделеев, чем вызвал у Егора фырк, полный превосходства.

— Если бы ты больше читал истории, то слышал бы о том, что одним из лидеров восстания был Леонид Багратион по прозвищу «Смерч». Заслужил он свою репутацию из-за своей особой магии, что позволяла корректировать заклинания и обращать их в форму пуль для огнестрела. Не каждый маг высокого уровня способен на такого рода манипуляцию, а он, будучи магом 6-ти звезд и метким стрелком, был способен нанести серьезный ущерб магу 8-ми и остаться в живых, — на его речь, полную восхищения, химик пожал плечами.

— И какое это дело имеет к моему вопросу? — спросил он.

— А такое, что он был лучшим другом нынешнего патриарха рода Ливен, — раскрыл глаза синеволосому Балацкий, после чего посмотрел на меня, — Так что я теперь даже не удивлен, как твой отец смог тебя так натаскать. Ведь у него был прекрасный пример в своем окружении...

Видать, Багратион являлся для него этаким примером для подражания или же идолом. Иначе я никак не мог объяснить этого фанатического блеска в глазах. Чертов пухляш с заточкой.

Удивительно, как она пережила осаду и до сих пор мелькала в руках у Егора.

Говорить о моей семье больше никто не стал. Только Егор, по сути, мог в открытую о таком рассуждать. Больная для многих тема, считай, едва ли не табу, да и... невежливо это в моём присутствии затрагивать ее. Но кому что, а Балацкому было срать на всех с высокой колокольни.

Даже поражаюсь его беззаботности и тому пофигизму, что он излучает ко всему вокруг.