Я ненавидел таких живучих противников. Слишком муторно и выматывающе проходил бой.

 Ведь единственный вариант, чтобы победить — это... нанести куда больше ущерба, чем противник может регенерировать.

 Химера сделала шаг, я же прыгнул той навстречу, тут же пропуская слева от себя гигантское лезвие, некогда бывшее человеческой рукой.

 В руке образовался молот, которым я и вдарил по внутренней стороне колена монстра. Тот завизжал, отмахиваясь наотмашь второй рукой. Поставленный под острым углом круглый щит смог увести угрозу от меня.

 Молот мигом пропал из рук, а его место снова занял пистолет, которым я выстрелил три раза подряд в подбородок существа снизу вверх.

 Голова химеры вздёрнулась к потолку, оглушенная и ошеломлённая, чего я и надеялся достичь.

 Клинок кинжала вошел в кадык, как нож в масло, а сразу после я проскользнул противнику за спину, едва избегая участи оказаться нанизанным на выросший из плоти шип.

 Химера обучалась, с каждой секундой теряя в своих чертах все больше человечности и становясь всё более совершенным орудием смерти.

 Что и подтвердила моя первая рана за весь с ней бой. Я ошарашенно опустил взгляд на свою стопу, а точнее на шип, что пригвоздил ее к полу.

 Адреналин и ярость битвы не позволяли мне ощутить весь спектр наслаждений, но холодный разум уже начал кричать матом и проклинал всех предков химеры до десятого колена.

 На морде существа появилась мстительная улыбка, которую я выбил пулей, до предела накаченной маной. Клыки оказались пробиты, а я смог довольствоваться информацией, что черепной каркас и изнутри был неслабо так укреплен.

 Но был и еще один метод!

 Бах!

 Застрявший в шее монстра кинжал разорвался новой огненной вспышкой, а я уже вовсю вонзал в спину монстра новосозданное копье.

 Наконечник хоть и с большим трудом, но пронзил тело монстра насквозь, а приложив некоторые усилия, я сумел приказать крови расшириться в теле химеры, тем самым фиксируя орудие в монстре.

 Но не успел я и среагировать, как руки существа выгнулись под неестественным углом, занося окровавленные лезвия над моей ключицей и тазом.

 От первого я смог уйти доворотом корпуса, но вот от второго помешала прибитая к полу стопа.

 Лезвие прошло по кровавой броне, высекая искры и разрезая ее с оглушительным скрипом.

 На участке, где броня оказалась особенно слабой, лезвие и вовсе вонзилось в мою плоть, оставляя после себя глубокую рваную рану.

 Лишь контроль крови и молниеносная реакция не позволила моим внутренностям выпасть наружу.

 — Аргх! — я всё же не сдержал стона боли, припав на одно колено. Кровь слету восстановила рану, засохнув, и тем самым выиграв мне еще немного времени.

Но вот только пока я прохлаждался, химера продолжала развиваться, а потому, как бы я не хотел, но времени на восстановление своей защиты у меня просто не оставалось.

 Появившимся в правой руке топором я срубил шип, что пригвоздил меня к полу.

 Следом ушел кувырком от нового удара. Бух!

 Колонна, на которую и пришелся основной урон, содрогнулась, как и весь собор. То тут то там начали расходиться трещины. Все же, ни одна постройка не рассчитана на многочисленную серию взрывов, потрясений и прочих зверств человеческой деятельности.

 Противник бросился мне вслед, подобно зверю, совершенно игнорируя застрявшее в себе копье.

 И это стало решающим фактором в противостоянии.

 Монстр налетел на меня словно поезд на полной скорости, и я встретил того впервые лицом к лицу, не уходя в сторону и не уклоняясь. Всего-то пришлось создать тяжелый клиновидный щит и вонзить острым краем в пол, чтобы укрепиться.

 От последовавшего удара все мое тело содрогнулось, изо рта от перенапряжения хлынула кровь, несколько связок по ощущениям порвались, как и оказались отбитыми несколько внутренних органов.