В конце 80-х годов начались выступления в прессе и некоторых участников событий 8—9 ноября 1975 года. Прежде всего, бывшего матроса Шейна и бывшего мичмана Бородая. Врали при этом оба напропалую. О роли в мятеже Шейна и его показаниях мы уже говорили.

Вот, к примеру, что рассказывал глупым журналистам об «ужасах» застенков КГБ бывший мичман Бородай: «Следователи КГБ были в штатском... Ответы их не интересовали. Как и свои же вопросы. Они хотели выбить из нас любой материал. Но только против Саблина и только обливающий его грязью, только компрометирующий, только очерняющий. Любой ценой. И выбивали... А то и просто писали за нас показания сами...» Цель же, по словам Бородая, у следователей была одна: доказать, что «142 дурачков-губошлепов подбил на измену враг народа прямо из пеленок Валерий Саблин».

О двуличии бывшего мичмана уже доказательно рассказал в свое время генерал-майор юстиции A.B. Борискин. Чтобы не повторяться, ограничусь цитатой из его статьи, посвященной личности одного из реабилитаторов Саблина бывшего мичмана Бородая: «Хитрит, мягко говоря, бывший мичман. Видимо, в расчете на то, что материалы следствия и суда не будут преданы широкой огласке, он замалчивает собственные показания в ходе следствия. Если бы последнее действительно укладывалось в ту примитивную схему, которую описывает Бородай разбитному газетчику, то во всех показаниях обвиняемых и свидетелей она бы четко просматривалась. Вот, дескать, мерзавец Саблин подбил меня, второго, десятого, сотого, но никто из нас не виноват — ни я, ни второй, ни десятый, ни сотый. Единственный виновник и изменник — Саблин. Но многочисленные показания совершенно иные. Взять хотя бы протоколы допросов того же Бородая. Кстати, Саблин отозвался о нем как о неустойчивом и ненадежном человеке, который во время событий “вилял”, поддерживая то одну, то другую сторону. Наиболее показательный материал в сорокатомном уголовном деле, позволяющий оценить поведение Бородая, — это его заявление следствию, написанное им на 21 стандартном листе убористым почерком. Наряду с глубоким раскаянием, чистосердечными признаниями, клятвенными заверениями и обещаниями “никогда и ни за что впредь” (сохранена орфография подлинника. — Авт.) и т.д. и т.п., в нем даны подробные характеристики если не на всех “142 дурачков-губошлепов”, то на многих из них. Причем изобличается в недостойных поступках не только “злодей Саблин”, но почти каждый, кто упоминается в этом заявлении. Приведу короткую выдержку из этого документа. Ругая себя за то, что по молодости и неопытности поддался на агитацию Саблина и вначале поддержал его, Бородай вместе с тем очень сожалеет о том, что, поняв свою ошибку “буквально через час” после содеянного, “сделать ничего не мог, ибо не находил поддержки от оставшихся мичманов и офицеров”. Выходит — все заговорщики, кроме него, Бородая. Тогда при чем здесь следователь и придуманная версия об “одном разбойнике и 142 дурачках”? И почему именно 142 дурачка, когда на борту “Сторожевого” на момент мятежа находилось 194 человека. Значит, помимо 142 дурачков было и 52 умника! Любопытно было бы узнать, кого зачислил бывший мичман Бородай в их ряды?»

Типичным образчиком подачи материала о событиях 8—9 ноября 1975 года на Балтийском флоте может служить статья «Исполненный долг — оправдание жизни» некого Леонида Шера в крупнейшей русскоязычной газете Германии «Европа-экспресс» за август 2006 года. В ней Леонид Шер пространно рассуждает о «героизме» Саблина и его добродетелях: «Неподкупное Время никогда не выполняет конъюнктурных заказов и властных капризов. Оно сменяет эпохи, подтверждает или девальвирует идеологии, развенчивает или возвеличивает властителей и героев. Так было раньше, так происходит и в наши дни. При этом каждая эпоха порождает своих героев.