|
Помнил аромат ее волос и кожи. Солнечный лучик, танцующий в ее рыжих волосах... — Подожди... Дай сначала мне сказать. Сауле лукаво улыбнулась. — По твоему виду могу предположить — что-нибудь весьма романтическое, да? Виктор покачал головой: — Скорее наоборот. — Не томи и не пугай меня. Говори! Голос Сауле прозвучал чуть жестче, чем ожидал Виктор. «Действительно, иной жизненный опыт», — подумал он, вспомнив ее слова о путешествиях. — В общем, — сказал он с напускной безразличностью, — я тоже решил путешествовать. — Вот как? — Несмотря на вопрос, тон Сауле не был удивленным. — И куда? — В Афганистан. Военным врачом. Сауле выпустила из своей руки руку Виктора и странно взглянула на него. — Зачем? Ты у нас искатель приключений, обожаешь танцевать танго со смертью? Или совесть призывает почетно погибнуть и стать Героем Советского Союза? — Я все объясню. Подожди. — Не буду я ждать! — Сауле подняла руку. — Так или иначе, ты едешь в Афган. И там тебя могут убить. — Если богом начертано мне сгинуть, пусть так и произойдет. — Ты же не веришь в бога! — Верю, — заявил Виктор. — Ну, может, я не хожу в костел, как мой братец... — Атеист ты, атеист! — уверенно произнесла Сауле. — Но я расшибу твой нигилизм, заставлю тебя уверовать хоть во что-то. Потому что человек без веры — лишь тень на рисовой бумаге. — Сауле, ты говоришь странно. — Потому что ты многого не знаешь. — Сауле устало качнула головой. — Ты сам творишь свою судьбу, не вполне представляя, что из этого произойдет, как ты себя поведешь и каков будет конечный результат. Но все предначертано заранее. Тебя используют, как шахматную фигурку. — Я тоже хочу тебя использовать, — прямолинейно заявил Вик, перебивая непонятные ему речи. — Хочешь меня поцеловать? Закрыть мне рот? — И это ты знаешь! — возмутился Виктор. — Уже не хочу. Давай разбежимся! — Перестань, Вигго! — Сауле схватила его за руку. Она провела холодными пальцами по его щеке. — Какой ты стал большой, сильный, красивый... — Стал, — шепнул Вик. — Давай без лишних глупых слов, Сауле... Он всегда слыл ловеласом. Девушки давались ему без малейших трудов, за времена студенчества и последующей Карелии их было столько, что он не мог вспомнить всех, бывших с ним, при всем желании. Но Сауле всегда стояла отдельно — самая первая, самая необычная. Самая любимая, что там скрывать. Такая, что он не смог полюбить после нее никого. Если он, в очередной раз пресыщенный постельными баталиями, не мог завершить дело, то вспоминал Сауле, и сразу все получалось. — Я хочу тебя поцеловать, — шепнула она в ухо. — Хочу. — Только поцеловать? — Не только. Но давай начнем хоть с чего-нибудь... Она повлекла его в тень «Масок» — туда, где они тискались и умирали от возбуждения восемь лет назад. Когда Сауле дотронулась губами до его губ, статуя оплыла как свеча, поплыл весь мир и Виктор едва не упал, уцепившись за Сауле, повиснув на ней немалым своим весом. Она действовала на него как наркотик. Сауле удержала его без особого труда и ответила так горячо и призывно, что сознание Вика выстрелило пробкой из темечка и улетело в небо... * * * Вик очнулся в чужой постели, в незнакомой комнате, в ледяном одиночестве. Толстое пуховое одеяло лежало на полу, а Виктор скукожился на краю огромной старинной кровати, голый и синий, покрытый пупырышками, как курица в гастрономе, — температура вокруг вряд ли была выше пятнадцати градусов. Он спешно огляделся — вторая подушка рядом была примята и еще хранила тепло, простыни скомканы. |
