|
«Путь неблизок к другу плохому, хоть двор его рядом; а к доброму другу дорога пряма, хоть далек его двор» . Скоро ты сам в этом убедишься. Она вдавила большой палец в Виктора с такой силой, что показалось — грудина треснула. Вик едва не заорал от боли. Потом Сауле провела пальцем вниз, как показалось Вику, давя до самого позвоночника. А затем — снова вверх, выписывая на его коже неясный треугольник. Вик шипел, стараясь не заорать во весь голос. Он был уверен, что мама стоит где-то рядом за дверью, и не хотел, чтобы она прибежала на его страдальческий вопль. — Вот и все, малыш, — мягко сказала Сауле, убрав палец, твердостью подобный стали. — Смотри. Она взяла зеркало с тумбочки и обратила к Виктору. На впалом животе Вика красовалась руна «Турисаз», нарисованная багровыми лопнувшими сосудами. — Круто, — заметил Виктор. — И что это означает? — То, что ты пойдешь на поправку уже через пару часов, шурави-табиб. — Что у меня было? — Редкая форма гепатита. Ты подхватил ее в Афгане. В России ее научатся диагностировать лет через пять, не раньше. — Вы такой крутой доктор, Сауле Жемайте? — Гораздо круче, чем вы можете себе вообразить, капитан Ларсенис. — Сауле, я тебя обожаю. — Ты не поверишь, но я тебя тоже. — И что, ты вот сейчас просто так уйдешь, как уходила всегда — не прощаясь? Даже не поцелуешь? — Ни в коем случае. — Сауле скорчила брезгливую гримасу. — Сейчас ты заразен, как десять тысяч афганцев, вместе взятых. — Всё, пока? — Почти. Мой тебе совет — забудь то, что случилось с тобой там, на войне. Кроме одного — того, что тебя туда привело. Ради чего ты там оказался. — Это был мой долг. Сауле выставила перед собой ладони: — Замолчи. Долг долгу рознь. Тебе нужно разобраться, что это был за долг. — И как же? — Вспомни самое необычное, что с тобой там случилось. И вот именно это всегда храни. При себе. — Что именно? — Этого я тебе не скажу. — Сауле резко посерьезнела. — Сам думай. Ты живи пока, выздоравливай. А потом, если все пойдет так, как нужно, ты встретишь одного интересного человека, и он расскажет тебе, что делать дальше. Только знаешь, это случится совсем не скоро. — Уфф... — Виктор отер со лба холодный пот. За десять минут разговора устал он безмерно. — Все это так сложно, Сауле. Давай я немного посплю, а потом мы поговорим дальше. — Да нет, дальше не получится. Я сейчас убегу. Прости, бывший хирург, за краткость визита. Дел немерено. Увидимся. — Уже? — удивился Вик. — Солнышко, не оставляй меня, пожалуйста! — Не оставляй меня, любимый! — пропела Сауле, картинно подняв руки. — Нет, Торвик, не тешь себя надеждами — мы не будем вместе никогда. У меня нет шанса стать счастливой. А у тебя — есть. И ты обретешь его, хотя и нескоро. Ты найдешь свою вторую половинку. Я хотела бы быть ею, честно. Ты подходишь мне, Торвик. Но в пророчестве Грипира все написано по-другому. И поэтому живи своей жизнью, а я попытаюсь хоть как-то дожить свою. Не думай, что проблемы у одного тебя. — Подожди! — Я же сказала тебе: еще увидимся. Слышал про валькирий? — Конечно. — Можешь считать меня одной из них. Хотя, конечно, это большое преувеличение. Я всего лишь заблудившаяся путешественница. Пока, Торвик! Виктор хотел сказать еще что-то, но не смог, лишь закашлялся — мучительно, до слез. Сауле вышла и хлопнула за собой дверью. Час спустя Виктор поднялся, подошел к столу и вынул из нижнего ящика синюю коробочку из-под духов. Раскрыл, долгим взглядом уставился на серебристый кокон шелкопряда. |
