Джонни обернулся на голос.

– Джонни?

– Он правильно сказал, я действительно в ударе! – улыбнулся он. – Но если ты против…

– Да нет, попробуй. Только недолго.

Джонни бросил на нее откровенно оценивающий взгляд, и Сара, вдруг почувствовав слабость в ногах, представила себе, как хорошо им будет вместе. В животе что-то опустилось, и от желания близости ей стало немного не по себе.

– Конечно, недолго.

Он посмотрел на хозяина аттракциона. Центральная аллея за ними уже опустела, небо расчистилось, и заметно похолодало. У всех троих вырывались изо рта клубы пара.

– Ну как? Попытаете счастья, молодой человек?

– Да.

Когда они приехали на ярмарку, Джонни переложил деньги в нагрудный карман и теперь вытащил все, что осталось: доллар и восемьдесят пять центов.

Игровое поле представляло собой полоску желтого пластика с цифрами. Оно походило на поле в рулетке, но Джонни подумал, что в Лас-Вегасе такая низкая вероятность выигрыша сразу отбила бы у игроков охоту попытать счастья. Выигрыш при ставке на серию цифр приносил лишь двойной размер ставки. Помимо обычного зеро, имелось еще и двойное; при этом всегда выигрывал хозяин. Джонни указал на это, но хозяин только пожал плечами:

– Если вам больше нравится Лас-Вегас, поезжайте туда. Что тут скажешь?

Но Джонни был в ударе. После сомнительной шутки с маской вечер, начавшийся так несуразно, складывался все лучше и лучше. Это был его самый удачный вечер за долгие годы, а может, и за всю жизнь. Он взглянул на Сару. Она раскраснелась, и ее глаза светились.

– Как думаешь, Сара?

Она покачала головой:

– Для меня это – китайская грамота. Что нужно делать?

– Поставить на цифру. Или красное/черное. Или чёт/нечет. Или последовательность из десяти цифр. Выигрыши везде разные. – Джонни посмотрел на хозяина, и тот ответил равнодушным взглядом. – Или по крайней мере должны быть разными.

– Поставь на черное, – предложила Сара. – Надеюсь, повезет.

– Черное, – повторил Джонни и положил десять центов на черное поле.

Хозяин уныло посмотрел на единственную монетку, лежавшую на игровой доске, и вздохнул:

– Крупная ставка, ничего не скажешь!

Он повернулся к колесу.

Джонни рассеянно дотронулся до лба и вдруг сказал:

– Подождите!

После чего положил монету в двадцать пять центов на поле «11–20».

– Все?

– Теперь все.

Хозяин крутанул колесо, и оно завертелось в переливе лампочек, мелькая красным и черным. Джонни снова задумчиво потер лоб. Колесо замедлило вращение, и стало слышно похожее на метроном тиканье, когда язычок трещотки – указатель выпавшего номера – задевал маленькие штырьки, разделявшие сектора с цифрами. Он дошел до 8, перескочил 9 и, казалось, остановился на 10, но все же перевалил на 11 и замер.

– Леди проиграла, джентльмен выиграл! – объявил хозяин.

– Ты выиграл, Джонни?

– Похоже на то, – ответил он, пока хозяин добавлял два четвертака к тому, что лежало на игровом поле. Сара радостно вскрикнула, даже не огорчившись, что хозяин забрал ее десятицентовик.

– Я же говорил, что мне сегодня везет, – заметил Джонни.

– Везение – это два раза, а один раз – случайность, – проговорил хозяин.

– Давай попробуем еще, Джонни, – предложила Сара.

– Хорошо. Оставляю как есть.

– Запускаю?

– Да!

Хозяин снова крутанул колесо, и, пока оно вращалось, Сара шепнула Джонни:

– Говорят, у них здесь все подстроено, чтобы всегда выигрывать.