Он, к слову, принадлежал к неизвестной мне конфессии. Был священник одет в темно-серую рясу, подпоясанную чем-то вроде колючей проволоки, и совершенно лыс, если не считать татуировку тернового венца вокруг головы. Судя по иронии в его голосе, к Амалитам он относился без особого уважения. И что-то мне подсказывало, что именно он – самый опасный в этой парочке.

– Мне кажется, что в этом виноват жрец, проводивший обряд. Его словам не доставало твердости, а в глазах не сияло пламя уверенности. А в вас... в ваших глазах я вижу...

Я знаю, что из меня паршивый актер, но бюст четвертого размера (это все платье!) и мой жаркий шепот (неуклюжая попытка имитировать женский голос) с лихвой компенсировали этот недостаток.

Вы получили 20 единиц урона (Свет)!

– Именно, не хватило огня и твердости... Эй, трактирщик! – повернулся Кандий, – В твоей убогой харчевне есть свободные комнаты?

Сейчас этот боров думал о чем угодно, но только не о поисках зомби, за которым святые отцы и прибыли в Холмогорье на хвосте Бука и его компании. Сняв две комнаты, отец Кандий напомнил, что в любое время дня и ночи – и особенно ночи – он готов лично исцелить меня от всех хворей и недугов нынешних и будущих. Напоминал он об этом почему-то шепотом, склонившись к моему уху и не убирая руки с талии, отчего получаемый мной от его ауры урон удвоился. Как бы мне копыта здесь не отбросить!

К счастью, игровые условности были на моей стороне – не нужно было делать лишних движений, чтобы использовать предметы, лежащие в слотах быстрого доступа. Кликнув на иконку Змеевики, я вздохнул с облегчением – хотя бы частично регенерация перекроет входящий урон.

– Вы! – голос Малициуса был похож на треск сухого хвороста под ногами, – Эту озабоченную свинью вы, может, и обвели вокруг пальца, но со мной этот номер не пройдет! – смотрел он при этом почему-то на Стенчивого, наверное, потому, что тот был самый крупный во всей честной компании.

– Святой отец. Коллега. Друг... Не стоит так усердствовать, даже не отдохнув с дороги. Ты присядь, выпей местного вина, покушай мяса, фруктов, или что там твоя вера разрешает... А то усталость и чувство голода не позволяют тебе здраво рассуждать.

– Чего? – не сразу понял смысл его витиеватых слов жрец.

– Думай, что и кому говоришь, Опоясанный Болью!

Тяжелая ладонь орка легла на плечо священника, остальные игроки дружно встали. Гоблин. Орк. Эльфийка и два человека – все по уровню младше Малициуса, но их пятеро, и они – бессмертные. А со мной так и вовсе шестеро: расклад явно не в пользу жреца, и уж это-то он понял сразу.

– Мы еще вернемся к нашему разговору, вы еще узнаете, что значит гнев госпожи Мордукаи!

Странный жрец без труда вырвался из захвата, а впрочем Стенчивый не особо-то и старался его удержать. Изрыгнув еще несколько проклятий на непонятном языке, Малициус поднялся наверх, к снятым его приятелем комнатам.

– Ну вы мальчики даете! – восхищенно выдохнула Анастасийяяя.

– Ну, не такие уже они и мальчики, особенно Беатрис, – ухмыльнулся гоблин, пытаясь ущипнуть меня за зад.

– Да я тут чуть не обделался со страха, – признался вдруг орк, – Особенно когда вспомнил, что болевые ощущения у меня на максимум включены.

– Ого! И при этом ты сунулся к жрецу Мордукаи? Силен!

Расспрашивать их о странном священнике я не стал, хотя и очень хотелось, но были дела и поважнее. Еще неизвестно, когда вернутся жрецы, вспомнив, зачем сюда заявились, так что каждая минута была у нас на счету.

– Значит так. Сначала вам нужно взять задание у главы гончарной мастерской. Если хотите, там же для вас приготовлены и комнаты.

– Хм. Похоже, ты ждал нас, верно, Бес?

– Да.

– Значит, ты знаешь, что ждет нас внутри?

– Глина.