— Вадим! — повторяла тетушка Краб, тормоша меня за плечо. — Что-то ты совсем скис, дружочек.

— А? Сморило… Больно хороша наливочка-то. Ну так что там дальше было? — Я протер глаза.

— Где? Я тебе про электрика нашего рассказывала.

— Да шут с ним! Я тока боюсь. Меня Девушка-Ночь интересует. Когда она последний раз появлялась?

— Будет тебе о ней думать! Еще накличешь на ночь. Ты, вижу, совсем с ног валишься. Давай-ка я тебе где-нибудь здесь постелю, ты и поспишь до утра. В обжитом-то доме и сон крепче.

— Нет, тетушка. — Я поднялся. — Пойду в свой. — Произнеся это слово, я впервые осознал, что у меня есть наконец-то дом.

— А не забоишься?

— Еще чего! Дураков не трогают.

Уже на пороге, когда тетушка Краб перекрестила меня, я вдруг вспомнил, о чем хотел спросить ее.

— А кто такая Аленушка, девчушка с синими глазами? И с котом Федором.

Тетушка Краб улыбнулась, прямо расцвела от ласки.

— Это дочка нашего батюшки, отца Владимира. Умница. Общая любимица. А ты где это ее встретил?

— Так… — махнул я рукой. — Довелось.

Потом попрощался и пошел к своему дому, который белел в лунном свете метрах в трехстах отсюда. Липы тянулись вслед за мной по обе стороны тропинки, как почетный эскорт. Я слегка покачивался, а один раз чуть не упал, споткнувшись о какую-то вылезшую на моем пути корягу. В голове все еще шумело. Мне вдруг непреодолимо захотелось лечь на землю под каким-нибудь деревом, свернуться калачиком и заснуть. Но это желание неожиданно так же быстро прошло, и я из озорства загорланил на весь поселок дурацкую песню на слова собственного сочинения:

На этом поэтическое вдохновение покинуло меня, и я грустно пошел дальше, огорчаясь, что мне не дано писать так же, как Фет. Что-то белое мелькнуло рядом, между липами. Мелькнуло и спряталось. Я остановился, вглядываясь в деревья.

— Эй! — тихо позвал я и подождал минуты две. Но вокруг стояла тишина. И все же я знал, что кто-то следит за мною. — Ну не хотите — как хотите! — громко произнес я и пошел дальше. Меня не покидало ощущение, что кто-то продолжает двигаться параллельно со мной, прячась за цветущими липами, от запаха которых слегка кружилась голова. И еще я чувствовал, что меня изучают, как некий любопытный экземпляр, словно я — непонятный зверек, к которому и хотят, но не решаются приблизиться. Подойдя к дому, я обернулся и крикнул в лунную пустоту:

— Ладно, будем считать, что знакомство состоялось! — Потом толкнул незапертую дверь (я позабыл это сделать, отправляясь к тетушке Краб), еле добрался до своей комнаты номер пять, пройдя не через зал, что было бы гораздо проще, а блуждая по другим помещениям, совершая, таким образом, обходной маневр, бросился наконец-то на кровать и захрапел.

Спал я, наверное, часа три, а вот что меня разбудило — так это ледяной холод, словно меня засыпали снегом. Я приподнял голову — сквозь открытое окно лился серебристый лунный свет. «Странно, — подумал я. — Я точно помню, что оно было закрыто». Дверь также была распахнута настежь, как бы приглашая в черный провал. Я чиркнул спичкой, но она тотчас же потухла: по комнате гулял сквозняк. И тут я услышал не только скрип половиц, но и явные шаги, которые раздавались где-то поблизости.