Василий Иванович снова попятился и странно замахал руками. Все эти манипуляции показались Ирине настолько подозрительными, что она протянула руку и попросила:

— Можно взглянуть на ваше удостоверение?

— Да-да, пожалуйста! — невнимательно ответил следователь, не сводя глаз с Кати, и подал Ирине свою служебную книжечку.

«Килькин Василий Иванович, — прочла Ирина, — старший следователь…»

Она пожала плечами, несколько успокоившись.

— Костикова! — вдруг выкрикнул следователь куда-то в сторону лестницы.

В квартиру тотчас вбежала невысокая коренастая девушка в джинсах и кожаной куртке, с двумя крысиными хвостиками волос. Преданно глядя на следователя, девушка спросила:

— Василий Иванович, записывать?

При этом в её руках возник маленький диктофон.

— Нет, Костикова, трубку!

Диктофон тотчас исчез, и вместо него в руках у девушки оказался красивый замшевый кисет. Следователь перевёл дыхание, достал из кисета тёмную короткую трубку и спросил Катю:

— Вы позволите?

— Да-да, конечно, — растерянно разрешила Катя.

«Ага, — подумала Ирина, — трубку курит! Ещё и комиссар Мегре, все знаменитые сыщики в одном флаконе!»

Следователь раскурил трубку и несколько успокоился, однако по-прежнему не сводил глаз с Катерины.

Катя приблизилась к нему и взволнованным голосом спросила:

— А где… она?

— Кто она? — переспросил Василий Иванович заинтересованно.

— Дело в том… — попыталась объяснить Ирина, — что буквально за минуту до вашего звонка в квартиру позвонила… какая-то женщина, и Кате… Екатерине Михайловне показалось, что она… очень напоминает покойную… то есть пострадавшую… или как это у вас называют — потерпевшую… в общем, Ирину Сергеевну из четырнадцатой квартиры!

С трудом выговорив эти невозможные слова, Ирина неожиданно успокоилась. Произнесённые вслух, они показались настолько глупыми и невозможными, что сразу сделалось невозможным и само странное происшествие, Ирина сразу уверилась, что появление таинственной женщины было не больше чем галлюцинацией. Правда, у них с Катей была одна галлюцинация на двоих, а это уже как-то странно… кажется, коллективных галлюцинаций не бывает…

— Я не видел никакой женщины, — недовольно ответил следователь, не поворачиваясь к Ирине и по-прежнему уставившись на Катю. — А ты, Костикова, никого не заметила?

— Никого, Василий Иванович! — мгновенно отрапортовала девушка с хвостиками. — Раз уж даже вы не заметили…

— Конечно, конечно, — удовлетворённо проговорил следователь. — Мимо меня муха не пролетит, таракан не проскочит… это я так спросил, на всякий случай… вот, кстати, запиши!

В руках Костиковой тут же появился диктофон, и следователь хорошо поставленным голосом произнёс:

— Тщательный осмотр места преступления — это основа всякого качественного расследования!

— Как это точно! — едва слышно прошептала Костикова, поднося диктофон поближе к своему шефу.

— Вот именно поэтому, — закончил Василий Иванович, подняв палец, — именно поэтому я всегда лично осматриваюсь на месте, не полагаясь на донесения оперативных работников!

Он вытащил изо рта трубку и, взмахнув ею, как лектор указкой, широким жестом обвёл прихожую, увешанную африканскими редкостями:

— Например, увидев все эти предметы, ежедневно окружавшие нашего главного подозреваемого, я могу гораздо лучше представить себе его внутренний мир, проникнуть, так сказать, под его черепную коробку… исключительно в переносном, разумеется, смысле, а не в том прямом, в каком он проник под черепную коробку потерпевшей…

— Как это тонко! — восторженно воскликнула Костикова и вдруг разочарованно добавила:

— Василий Иванович, вы не могли бы повторить последнюю фразу? Для истории, для потомков… а то у меня кассета кончилась!

— Ну, если для потомков! — снисходительно улыбнулся следователь.