— Попрошу отойти от машины! — крикнула она так громко, что генеральша Недужная, пившая спокойно чай на своём шестом этаже, очнулась от задумчивости и удивлённо повела головой.

Ей показалось, что она слышит голос своего покойного мужа генерала Недужного. Толь: ко он мог так гаркнуть на плацу, принимая парад.

— Вы вообще-то кто? — Жанна вышла из машины и теперь в упор рассматривала старуху.

— Я из четырнадцатой квартиры! И Катерине Михайловне об этом прекрасно известно! — ответила старуха, не понижая голоса.

— То, что вы живёте в четырнадцатой квартире, не даёт вам права ломать мою машину, — сказала Жанна, — или вы считаете иначе?

Старухе, повинуясь её взгляду, нехотя отпустила дверцу, и Катя тут же захлопнула её и даже закрыла окно.

— К тому же вы вовсе не хозяйка четырнадцатой квартиры, — продолжала Жанна, — и совсем не понятно, отчего вы так беспокоитесь насчёт воды в батареях, если не будете тут жить?

— Как это — я не буду тут жить? — завопила старуха.

— Ваша невестка сказала нам, что вас оформляют в дом престарелых в Войбокало, — невозмутимо сообщила Жанна.

— Это ложь! — старуха попятилась и села на скамейку возле подъезда.

Жанна схватила Катю за руку, и подруги устремились наверх.

— Жанка, а откуда ты узнала про дом престарелых? — пропыхтела наивная Катька, она как всегда приняла все за чистую монету.

Жанна поглядела на неё выразительно и усмехнулась.

— Врага нужно бить его же оружием!

— А где это — Войбокало? — спрашивала Катя на бегу.

— У черта на куличках, — ответила Жанна, — оттуда своим ходом ни за что до города не добраться!

Когда через пять минут она вышла, бабы-яги в сиреневом халате у подъезда уже не было.

«Вот интересно, отчего же ни разу вдохновение не посетило тебя в девять утра?» — ехидно спрашивала Жанна. Ирина в спорах обычно участия не принимала, считала это пустым занятием.

Сегодня Катя проснулась поздно, потому что ей приснился сюжет для очередного панно. Нужно было обязательно досмотреть сон, чтобы выяснить все подробности. Катя видела во сне тропический лес. Солнце с трудом пробивалось сквозь темно-зеленые заросли. На ветках деревьев, обвитых лианами, сидели разноцветные попугаи. Внизу под ними были цветущие орхидеи. Над ними вились блестящие мухи, а орхидеи хищно раскрывали свои цветки…

Едва открыв глаза, Катя рванулась к столу, чтобы зарисовать кое-что из сна для памяти. Сейчас она сидела перед большим куском светло-зеленой ткани и напряжённо думала. Ей очень хотелось пришить на этот зелёный фон кусок коричневого вельвета, оставшийся от старых летних брюк, но никак не приходило в голову, в каком месте. Образ будущего панно, увиденного во сне, никак не хотел ложиться на ткань. Катя отпила кофе из большой кружки, которую держала в левой руке, и наморщила лоб.

— Может быть, вот тут, в правом верхнем углу… — пробормотала художница, как вдруг рядом с ней оглушительно зазвонил телефон.

Катерина вздрогнула и выронила кружку. Кофе разлился по полу, коричневым озерцом окружив ножку стола. Кружка, к счастью, не разбилась. Катя схватила трубку и раздражённо выпалила:

— Ну кто ещё?

— Это я, — удивлённо проговорила Ирина, — ты что, спала?

— Какое там, — выдохнула Катя, постепенно успокаиваясь, — я творила! Я находилась в творческом поиске! И ты своим неожиданным звонком меня оттуда грубо вытащила!

— А ты там в своём поиске не забыла, что к тебе муж возвращается? Что пора ехать в аэропорт?

— Как? — Катерина подскочила и завертелась в поисках часов.