– Я… – Он глубоко вздохнул и сообщил: – Я, знаешь, с начальником поцапался.

Вероятно, и Саня, если б не хмель, пропустил бы эти его слова мимо ушей. Состроил бы вид, что не расслышал, или отпустил бы шуточку какую, на шуточки он был мастер. Например: шрамы украшают воина, шрамы от когтей женщины украшают мужчину, а шрамы от когтей начальника украшают подчиненного…

Вместо этого Саня глубоко затянулся, внимательно и чуть искоса, как‑то из‑за сигареты, глядя на Гната.

– То‑то я смотрю, – ответил он.

– Всерьез поцапался. Ушел.

Саня помолчал. Потом спросил с настырной пьяной цепкостью:

– Ушел альбо вытурили?

– Пинком, – честно признался Гнат.

Саня понимающе присвистнул. Коротко, в две ноты; точно звоночек в приемной Вэйдера. Фьють повыше, а потом фьють пониже.

– Не знаю и знать не хочу, где ты служишь, но в наше время… это ты чего‑то, казак, не додумал.

– Может, и так, – уронил Гнат. Сам он был уверен, что поступал правильно, просто мир сволочной.

– Старые мы стали, – пробормотал Саня. – Не приспособиться никак. Я вот тоже… – Вдруг прорвало и его. – Так иногда с души воротит! То ли дело прежде… Тогда даже с души‑то воротило как‑то иначе, по‑домашнему! От своего, а не от чужого… – Запнулся. – Или тебе тогда все тоже чужим казалось, москальским? Ненависть к русским оккупантам до сих пор все застит?

Гнат шмыгнул носом.

– Онегин, я тады моложе…

– Я лучше якистью была, – добавил Саня. Гнат печально покивал. То была их давняя присказка; с каждым годом она становилась все истинней. – Контора эксклюзивная? – спросил Саня.

– А хрен ее знает… – Гнат помолчал. – Вроде нет. А поговаривают, знаешь… они всем конкурентам рассылают информацией типа «с этим не водись». С кем водиться надо – тех берегут, а вот с кем не надо – поимейте в виду…

– Ну, как и везде, – сказал Саня. Наконец отвел от Гната пытливый взгляд, уставился в свой стакан. Плеснул туда водки. Поднес к лицу, принюхался, скривился. Сказал: – Хорошая водка.

– Не хочешь об этом разговаривать? – тихо спросил Гнат.

Нехотя Саня произнес:

– А что тут разговаривать… Ты помощи просишь?

Гнат мотнул головой. Как‑то унизительно прозвучали Санины слова.

– Не прошу, – сказал он твердо. Помедлил и опять честно добавил: – Но – хочу.

– То есть тебе желательно знать, – медленно проговорил Саня, – нет ли у нас вакансий каких и не могу ли я тебя туда…

– Честное слово, Саня, – сказал Гнат, вздергивая на друга осоловелый, но искренний взгляд. – Я к тебе шел просто оттяг поиметь. Даже в мыслях не было чего‑то клянчить… Бес в бок боднул. Прости. Я пойду сейчас… Вот допьем и пойду. Забудь.

– Да погоди ты ершиться, – досадливо сказал Саня. – Гордый сын древней нации… Погоди. Подумать же надо.

И он разлил по стаканам остатки водки.

– Ну, давай подумаем, – безнадежно согласился Гнат.

Они допили. Заполировали пивом. Зажевали шпротинкой.

– Ты, сколько я по советским годам помню, спецназ, – проговорил Саня. – Силовик.

– Да, – подтверждающе мотнул головой Гнат.

– Так, в общем и целом, по этой дорожке и ходил весь подотчетный период?

– Да.