Но нам то от этого не легче! Этих-то мы перебьем, но и сами можем пострадать, а значит от данов не отобьемся. Тем более, раз даны навешали этим военным, они сильнее, или их больше. Значит, надо или убить их так, чтобы не пострадать, а это почти нереально, или попробовать договориться. Договориться так, чтобы они ушли, не получится, они еле на ногах стоят. А вот договориться прихлопнуть данов на пару, можно. Но что потом? Нас они не уконтрапупят после битвы?

Мои мысли как будто услышал Кукша:

— Дилемма, — тихо произнес пацан, но я услышал.

— Нам п…ц, если с этими не договоримся, — подытожил дед, мысли, видать, у дураков сходятся.

— Они в целом как в прошлый раз себя вели? — быстро спросил я, время уходит.

— Да нормально, вроде. Просто так бить да мучить не стали, даже зерно оставили, — дед подал голос из-за трактора, — разве что Агну за задницу ущипнули.

— Но-но! — послышался женский голос, — они исподтишка, а то бы я им навешала!

Хрена себе! Я от таких разговоров веселых прифигел. Силу в себе народ почувствовал немалую, раз так ведет себя перед лицом своих страшных врагов. А может нервы так играют. Надо решать что-то. Вон и гопники смотрят на нас напряженно.

— Кто старший? — снова крикнул я.

Опять шевеление в рядах, седой поднял копье, и крикнул что-то вроде: «Я».

— Эй ты, чернобровый, — смешок в рядах моих бойцов, никакой серьезности, — ты по нашему понимаешь? Давай старшего с собой, остальные копья в небо, мечи в ножны, щиты оставьте, от греха подальше!

Опять шевеление и возмущенные голоса в строю гопников. Но я-то верной средство знаю, как их успокоить! Шепотом сказал:

— Васька, фыркни, — и ткнул слегка его в зад.

Лось замычал, крутнул головой, ударил копытом. Споры в строю противников разгорелись жарче, седой повысил голос, произнес что-то вроде «твою-бога-душу-мать», судя по интонации, и поставил копье стоймя. Остальные зашевелились, попрятали копья, звякнул металл, видать, мечи прятали. Черный и седой, прикрываясь щитами, и не выпуская копий, двинулись в нашу сторону.

— Ну, пан или пропал, — сказал я, снял щит из зацепа, взял копье в руку, арбалет за спину, и тоже потихоньку пошел в их сторону. Встретились почти посередине, у подножья вала, что прикрывал нас со стороны озера, метрах в двух друг от друга.

— Ты Торир? — я ткнул рукой с копьем в седого.

— Это Торир, сын Олафа…

— Да ладно, я уже понял, все его родственные и биографию.

Черный выпучил глаза, не понял половину моих слов, и беспомощно уставился на седого.

— Да, — Торир ответил сам.

— А тебя как звать? — это я черному.

— Ярослав, — осторожно произнес он.

— Славик, значит, Славик… Так вот скажи командиру своему, — опять Славик изображает на лбу мыслительный процесс, но вот лицо просветлело, понял он меня, сообразительный — что если его воины дернутся, мы их перестреляем, сам видел как.

Я ткнул в его обрубок копья, он его так из рук и не выпустил.

— Это тебе мое слово, вроде ваших рассказов про победы над драконами. Не угроза, а предупреждение.