Дверь в палату открылась, и медсестра выкатила Сару в инвалидном кресле. Уилл попытался улыбнуться, но она выглядела такой уставшей, что трудно было представить, как они выдержат весь путь до острова. Мэг наклонилась, чтобы попрощаться с подругой, а Уилл воспользовался моментом, чтобы собраться с духом.

– Мими желает тебе счастливого пути, – сказала Мэг.

– Передай ей спасибо от меня, – тихо произнесла Сара. – Она нашла мне хорошего пилота.

Мэг улыбнулась Уиллу:

– Да, ничего.

Уилл хотел сказать что-нибудь шутливое, но фотография в кармане жгла его сердце, и он побоялся выдать свои истинные чувства.

– Ты прошла со мной через все, – сказала Сара, держа Мэг за руку.

– У меня много пациентов, но не все становятся моими друзьями, как ты.

– Твои пациенты просто счастливчики, – улыбнулась Сара.

Мэг склонилась к ней, чтобы вытереть слезы. Стетоскоп свободно свисал из кармана ее нового лабораторного халата, полотняная сумка была набита результатами анализов пациентов, но сейчас она была просто женщиной, которая пришла в больницу, чтобы попрощаться с подругой.

Разрыдавшись, она обняла Сару.

Они были примерно одного возраста, обе матери, и одна из них медленно угасала. Сара зависела от Мэг все те месяцы, пока длилось лечение, но сейчас она выглядела более сильной рядом с медсестрой, которая дала волю слезам.

По пути в аэропорт Сара сказала:

– Я хочу попрощаться со Сьюзан.

Они стояли перед светофором, и Уилл взял ее руки в свои. Лекарство начинало действовать. Встреча с Мэг далась ей трудно, но она не могла избегать людей, которых любила. Ее веки стали тяжелыми, а рот казался сухим, как хлопок. Она с трудом могла сосредоточиться.

– Сьюзан захочет поехать с нами, – сказал он, – но Элис не разрешит.

– Мы скажем, что на этот раз она не может поехать, но я должна попрощаться с ней.

– Сара, полет обещает быть довольно трудным. Встреча с ней расстроит тебя. Она расстроит и ее.

– Пожалуйста, Уилл. – У нее не было сил спорить. – Ей не удалось попрощаться с Фрэдом. Представь, как она себя чувствовала после этого.

Крепко держа руль, он повернулся, чтобы посмотреть на Сару:

– Ты права.

Сьюзан позвонила, наконец, в больницу. Ей сказали, что Сара выписалась, но ее не было ни в магазине, ни дома. Она позвонила отцу, но у него работал автоответчик. Сьюзан охватила собственническая паника: а что, если они уехали куда-нибудь вместе, совершенно забыв о ней, когда она в них больше всего нуждалась?

Доктор Дэрроу был в приюте. Как могли ее отец и Сара предаваться романтике, когда ее котенок находился в смертельной опасности! Воображая себе приют, она начинала плакать. Она представляла ужасное бетонное здание, наполненное ревущими брошенными животными. Точно как сиротский приют в Англии, без тепла и доброты. Доктор Дэрроу будет думать, что Сьюзан бросила его. Ей нравилось представлять его радость оттого, что он оказался ее любимчиком, а теперь он дрожал и был один, возможно, подвергаясь атакам больших кошек, а может, и собак, и думая, что ей больше нет дела до него. Она должна забрать его оттуда.

– Сьюзан! – позвала Элис.

Дверь в комнату была закрыта. Она сжалась в комок, обнимая подушку. Джулиан пришел домой рано, и они с матерью сидели внизу, ожидая, когда она выйдет. «Им придется долго ждать». Раздался резкий звук шагов ее матери, как будто они принадлежали какому-нибудь надсмотрщику в исправительном учреждении.

– Сьюзан!

Голос матери казался взволнованным. Она представила, как Элис стоит за дверью, увидела небольшую морщинку на переносице, которая появлялась у той всегда, когда кто-нибудь, кого она любила, попадал в беду или делал что-либо не так, как она хотела.