— Я привык говорить в глаза правду всякому и на этот раз не намерен изменять своих привычек.

— Что же вы о нас думаете? — спросил Карлос, весь дрожа от злости.

— Я думаю, что вы лгуны, если еще не хуже.

Оба брата выхватили ножи из-за пояса и бросились к Бауману.

— Мы требуем удовлетворения тут же и сию минуту, иначе мы принудим вас к этому силой.

Бауман оставался совершенно невозмутимым и только направил револьвер на говорившего:

— Если вы сделаете еще хоть шаг вперед, я немедленно уложу вас на месте, а Мартин выстрелит в вашего брата. Имя Бауман вам незнакомо, но меня все племена называют по-своему, и все эти имена означают одно и то же — Гроза Медведей. Теперь вы, вероятно, припомните, что кое-что слышали обо мне.

— Как? Неужели перед нами известный Гроза Медведей? — вскричал Бен Нью Мун.

— Да, он самый, — отвечал Бауман.

— Я о вас очень много слышал. Вы были взяты индейцами сиу в плен.

— Совершенно верно, храбрые Виннету и Разящая Рука освободили меня.

— Об этом выдающемся подвиге Разящей Руки мне тоже говорили. Я счастлив, что мы с вами встретились. Надеюсь, что происшедшее сейчас недоразумение забудется, и вы возьмете свои слова назад. Не правда ли?

— Слово «лгуны»? Никогда!

— Но разве вы можете это доказать?

— Я никогда не говорю того, чего не могу доказать. Во-первых, очень странно, что слуги несколько минут припоминают имя своего господина, а во-вторых, я несколько месяцев жил близ Сан-Диего, где даже не слыхал никогда имени Монтаио, и поэтому утверждаю, что там нет имения Эчилло! Очевидно, это название вымышленное и придумано тут же, во время разговора. Но вы можете спрятать свои ножи и оставаться здесь, — обратился он к братьям Кортеджо, — я вас не гоню только потому, что вы пришли с порядочными людьми.

Братья переглянулись и нехотя опустились на прежнее место.

Между тем наступили сумерки. Разожгли костер, и, так как листьев было мало, Мартин направился к кактусовым кустам. Место, где находилось общество, было очень низким, со всех сторон его защищал большой кустарник, и поэтому никто не заметил, что начинается ураган. Все были поражены жутким ревом и свистом — это ветер поднимал целые облака песка, сыпавшегося дождем на землю. Это приближался торнадо. Вдруг они услышали, что Мартин зовет их. Все поспешили к нему и увидели поразительную картину — в ложбине за кустарниками она не могла быть заметна.

Все пространство, где росли кактусы, было залито морем огня; каждое растение, каждый листок сверкал маленькими огоньками. Все стояли, пораженные волшебным явлением.

— Что бы это значило? — спросил Портер.

В ответ ему, с того места, где они раньше сидели, прозвучал голос;

— Это огоньки Великого Духа, которые он зажигает, когда хочет предостеречь своих детей.

— Это мой проводник, — объяснил Бауман, — он, по обыкновению, подъехал неслышно.

Все повернулись к тому месту, где потухал их костер, — там действительно стоял всадник. Это был индеец в национальном костюме, с украшением из перьев в длинных черных волосах. В руке он держал винтовку в серебряном окладе. Янки и мексиканцы страшно испугались и чувствовали себя будто в ловушке.

— Откуда здесь краснокожий? — спросил Портер. — Он, вероятно, не один?

— Нет, он один, — сказал Гроза Медведей. — Это Виннету, известный предводитель апачей.

Индеец слез с лошади и, не обращая внимания на то, что все присутствующие с любопытством разглядывали его, подошел к Бауману.